Война Алой и Белой розы

Из Сен-Омера донёсся удар колокола — это звонили к вечерне в церкви аббатства Сен-Бертен. Филипп неохотно поднялся и, окликнув Паркера, пошёл за лошадьми. Марта тщательно вытряхнула из котомок остатки еды. Едва они сели на лошадей и отъехали, как лебеди, опасливо взмахнув крыльями, вылетели из своего ивового укрытия и принялись описывать круги над берегом в поисках корма.

На следующий день в Сен-Омер прибыл герцог Бургундский. С ним была лишь небольшая группа рыцарей, остальное войско развлекалось, как могло, в Лотарингии. Герцога это ничуть не смущало. «Английская армия, — хладнокровно заявил он, — и сама, без всякой поддержки, способна разбить французское войско Людовика, а покончив с этим, нетрудно будет пройти быстрым маршем по опустошённым землям последнего и соединиться в Лотарингии с бургундскими силами». То, что земли опустошил сам Людовик, герцога, казалось, ничуть не занимало. Зимняя кампания принесла стране такое разорение, что англичанам нелегко было найти хоть какую-то еду. Герцог всячески уходил от прямого вопроса Ричарда, в какой из своих городов он позволит войти англичанам во время похода на юг. Герцог отговаривался тем, что его подданные не любят иностранных войск. Ричарда то изумляло, то возмущало поведение герцога Бургундского, к тому же его мучили приступы лихорадки, которую он подцепил в Сен-Омере. Ричард, взяв с собой Бургундца, поспешно отправился в Кале держать совет с Эдуардом. Там Карл вновь изложил свой план победоносной кампании — за его спиной братья постоянно переглядывались. Заговорили о предательстве графа Сен-Пола. Коль скоро он готов сдать крепость Сен-Квентин, то, по мнению Эдуарда, надо как можно скорее двигаться туда через Артуа и занимать этот важный укреплённый пункт. А дальше видно будет. Эдуард бросил беглый взгляд на брата, который, видимо, совсем разболелся. «Поскольку в Сен-Квентине, — продолжал он, — предстоит передать управление крепостью англичанам, то Эдуард намерен оставить герцога Глостера с небольшой свитой в Сен-Омере представлять английские интересы при бургундском дворе». Против этого Карл не возражал и, дабы закрепить достигнутое соглашение, на пути из Кале обрушил на своих шуринов настоящий вал пиршеств.

Предоставив брату роль сторожевого пса при герцоге Бургундском со всеми его добрыми намерениями, Эдуард позволил себе в Сен-Омере предаться удовольствиям. Роскошные застолья с танцами и представлениями длились порой до утра. Бургундия и её властители — герцог и герцогиня — явно хотели показать товар лицом, чтобы отрезвить брата, Ричард раздражённо заявил, что он бы с радостью обменял обещанный Бургундцем взвод медиков с их пиявками на хоть какое-то помещение для мокнущих под дождём солдат.

На следующий день была охота. На французский манер вооружившись арбалетами, пошли с гончими на зайцев. Фрэнсис поднялся рано. Выйдя из комнаты, которую он делил с Филиппом, Фрэнсис направился к Ричарду узнать, как он сегодня себя чувствует. Выяснилось, что герцог ещё не вставал и на охоту не собирается. Узнав об этом, Филипп, ещё нежившийся в постели, заявил, что он тоже не поедет. Зайцев пусть загоняют другие, а он обещал показать Мэг соколиную охоту. Фрэнсис равнодушно посмотрел на прогульщика и, сказав: «Ваше дело, конечно», вышел из комнаты.

Прогулка Филиппа и Маргарэт оказалась не очень удачной. С самого начала возникали какие-то мелкие помехи, которые, по мнению Филиппа, бросили тень на всё последующее. Когда Филипп пришёл к Мэг, выяснилось, что она ещё одевается. Дверь в спальню со скрипом отворилась. Филипп вошёл и остановился у окна. Вокруг сновали слуги. Послышался голос Де Брези:

— Посещения герцогини — ваша обязанность, предполагается, что вы не будете ею пренебрегать. Знай я, что сегодня она отправилась за братом, я бы непременно послал вас… — Маргарэт ответила мужу, но слишком тихо, чтобы услышал кто-то ещё. Де Брези продолжал: — Ну да, я понимаю, что она вас отпустила. Что же касается этого молодого человека, то тут дело другое: его работа впереди, и к тому же, насколько я знаю, он заслужил отдых. А у вас работа другая, просил бы, мадам, помнить об этом. Смотрите, повториться это не должно.

Филипп всё ещё смотрел в окно, когда дверь широко распахнулась и в комнату вошёл Де Брези. На нём были рейтузы и камзол с закатанными рукавами, из-под которого виднелась рубаха. При ярком свете складки, залёгшие вокруг рта, выделялись особенно резко.

— Итак, Ловел, отправляетесь на свою персональную охоту? Ну что же, день обещает быть превосходным.

Словно он никого только что не отчитывал. Поначалу Филипп заколебался и даже не знал, что ответить. Уловив, однако, взгляд Маргарэт из-за спины мужа, он сказал с улыбкой:

— О вашей французской дичи легенды ходят, мсье, необходимо их проверить. Поехали с нами и посмотрим, оправдан ли мой скепсис.

Де Брези рассмеялся и ткнул пальцем в сторону спальни.

— Да нет, и так уже утро прошло. Удачи вам, дети.