Война амазонок

Подойдя к крыльцу, герцогиня Монбазон вдруг остановилась: у нее недоставало мужества идти вперед. Бофор крепко держал ее под руку и заставлял подниматься со ступеньки на ступеньку.

На каждом шагу попадались слуги, которые, сидя по углам, перешептывались и глазами вопрошали свою госпожу. Но она никого не видела и, как слепая, повиновалась воле Бофора.

Так дошли они до спальни, где стоял великолепный катафалк с гербовыми украшениями. При тусклом свете свечей, стоявших на столе, они увидели под саваном во всю длину кровати формы неподвижного тела.

Герцогиня очнулась, с энергией, свойственной ее характеру, сказала двум женщинам, которые стояли на коленях и молились:

– Уйдите отсюда!

Неподвижно встала она посреди комнаты, крепко прижав руку к сердцу, как бы желая сдержать его жестокое биение, другой рукой она поддерживала голову и казалась статуей отчаяния или рокового предопределения.

Бофор подошел к катафалку, смелым движением открыл лицо покойника. Печально рассматривал он черты этого старика: как часто он в душе укорял себя за то, что оскорблял его седины!

– Так это правда! – произнес он печально.

– А ты все еще сомневался, Франсуа? Однако тебе пора бы знать меня, – отвечала она, не меняя положения.

– И вы сами…

– Да, я теперь вдова, – отвечала она с каким-то адским выражением.

Герцог взял холодную руку покойника и с тоской испрашивал тайну небытия, которая всегда производит на человека особенное впечатление.

– Я вдова, – повторила она, подходя к нему и становясь на первую ступеньку катафалка, – и могу теперь быть твоей женой.

– О! Никогда этому не бывать! – воскликнул Бофор с невыразимым ужасом и отвращением.

– Никогда? И это ты говоришь? Как? Ты меня отталкиваешь в минуту, когда я вижу, что все мои надежды сбылись? В этот торжественный час, когда я говорю тебе: «Друг мой!» Я читала в твоей душе, я давно уже разделяла все твое честолюбие. Как ты, я давно уже ждала времени, когда сбудутся планы, созданные твоим мощным гением. Теперь настал желанный день – и именно в этот день ты отталкиваешь меня в бездну мрачных мыслей и мучительного отчаяния! Нет, нет, у тебя недостанет для этого варварского мужества. Ты поймешь, что все, сделанное мной, сделано для одного тебя. И если ты достигнешь цели и народ возложит корону на твою голову, то я должна сделаться королевой.

– Вам быть королевой? – воскликнул принц, выпрямившись и глядя с высоты величия на эту дерзкую преступницу. – Вы хотите быть подругой моей жизни? Вам повелевать первым дворянством в Европе, храбрейшим народом в мире? Неужели вы думаете, будто я питаю честолюбивые надежды возложить на себя корону? Неужели вы думаете, что я согласился бы разделить с вами почести и благословения народа? Полноте – это чистое безумие.

– Нет, Бофор, не безумие, а сила воли.

– Как! Вы осмеливаетесь говорить о священных узах, тогда как всегда попирали их без стыда, тогда как самовольно, может быть, посредством ужаснейшего преступления разорвали их над бездной могилы?

– Ну да, это правда! Ты угадал: я сама себе предоставила вдовство.

– Вы!

– Да, я положила руку на сердце и чувствую его спокойным. Я налила яду, думая о тебе, герцог де-Бофор.

– И вы смеете признаваться в этом!

– Да, смею, потому что люблю тебя.

– Но вы внушаете мне отвращение, разве вы это не видите?

– Нет нужды! Преступление связывает нас навеки; твоя судьба – моя судьба: если ты падешь, и я паду; если ты возвысишься, и я хочу возвыситься с тобой.

Бофор, не отвечая, медленно спускался со ступенек.

– Куда вы идете, герцог?

Молча направился он к двери. Она бросилась за ним и преградила ему путь, став у дверей.

– Ты не уйдешь отсюда.

– Чего вы еще хотите?

– Хочу быть твоей спутницей навеки; я не пущу тебя прежде, нежели ты поклянешься мне.

– Что значат для вас клятвы? Разве вы верите им?

– Твоей поверю.

– Не ожидайте от меня другой клятвы, кроме той, что я век буду презирать вас и избегать вас.

– Берегись, Бофор, ты еще не знаешь, до чего может простираться гнев разъяренной женщины.

– Вы ничего не сделаете, ни на что не решитесь ни против меня, ни против кого другого, в противном случае, клянусь вам, и на этот раз я сдержу клятву, я призову вас в суд и донесу на вас за убийство вашего мужа.

– А я скажу, что ты был моим сообщником.

– Никто не поверит вам. Поступки вашей прошлой жизни осудят вас. Если вы вздумали бы представить меня сообщником вашего преступления, то вас заставят притянуть к делу всех ваших любовников, как прошлых, так и настоящих.

– Бофор, будь осторожнее, я и тебя не пощажу.

– Не боюсь я вас; в случае опасности я имею привычку прямо идти ей навстречу. Притом же советую вам быть благоразумнее, потому что молва народная часто разносит свои обвинения с необыкновенной быстротой, и если не я донесу на вас, то обличит вас этот мертвец, на лице которого проявятся неоспоримые признаки вашего преступления.

Герцогиня бросилась к постели и с жадным любопытством взглянула на лицо своего мужа.