Война амазонок

– Ваше высочество, – сказал один из них, приближаясь к принцессе, – ваш отец – наш властелин, и мы другого не признаем. Мы сами, наши жены, дети и лодки наши – принадлежат вам.

– Дети мои, вы верные слуги, и я благодарю вас. Ваши городские начальники и рады бы отворить мне ворота, но не смеют, опасаясь возмездия за самоуправство. Вы честные люди, живете своим трудом и не знаете, в каком страхе живут люди богатые или знатные; вы не понимаете глупых расчетов, внушаемых честолюбием. Вот почему я буду гордиться и считать за счастье, что в моих предприятиях помогать мне будут лодочники, а не мещане.

– Так, еще раз повторяем: мы ваши, мы станем делать, что будет приказано только вашим высочеством.

– Прекрасно. Не можете ли вы перевезти меня к воротам Фо, которые выходят прямо на воду и откуда мне будет легко войти в город?

– С величайшею радостью; только зачем же так далеко забираться? Ведь вот близехонько ворота Брюлэ?

– Нет, эти ворота замкнуты и крепко охраняемы, как и другие.

– Это не беда! Ваше высочество, дайте только нам позволение, так мы разом выломаем ворота: минут через пять вы будете там.

Принцесса сунула руку в сумку, которая висела у нее на перевязи, как у мушкетеров, и стала горстями бросать лодочникам все золото и серебро, которое у нее было.

– Поторопитесь же, – сказала она, – надо дорожить временем.

Лодочники вооружились топорами и шестами и тотчас же принялись ломать ворота, которые были на спуске к реке; вскоре и принцесса, несмотря на острые камни и колючий терновник, терзавшие ей руки и ноги, вскарабкалась до платформы и своими криками и обещаниями поощряла атаку.

Когда принцесса увидала, что ворота порядком попорчены, когда услыхала, что по ту сторону ворот граждане принялись действовать заодно с лодочниками, тогда она велела своей свите возвратиться к каретам, сказав:

– Я хочу доказать орлеанцам, что без телохранителей, одна и с полным доверием к ним вступаю в их город.

Ворота были укреплены двумя огромными железными полосами; но доски посередине вывалились, и оказалось довольно большое отверстие, так что одному человеку можно было пролезть.

Один из лодочников взял принцессу на руки и просунул ее в отверстие, караульный офицер, стоявший с другой стороны ворот, принял принцессу на руки и помог перебраться в город. Как только принцесса показалась за воротами, тотчас раздался барабанный бой.

Со всех сторон сбегались густые толпы народа с оглушительными криками: «Да здравствует король! Да здравствуют принцы и наша принцесса! Долой Мазарини!» Луиза Орлеанская с радостью увидала, что у всех этих добрых людей, точь-в-точь как в Париже, был пучок соломы на шляпах или в петличках.

Мигом принесли деревянный стул. На него посадили принцессу, два здоровенных лодочника подхватили стул на плечи и понесли при общих криках народа с триумфом по городу. Её свита с каждой минутой увеличивалась, властительница Орлеана торжественно появилась перед ратушей, где все еще продолжали рассуждать, отворить ли принцессе ворота или нет?

Перед ней в большом смущении предстали губернатор и городские старшины, изъявляя ей свою преданность.

– Господа, – сказала принцесса, желавшая скорее успокоить депутацию, – вас удивляет способ моего вступления в город. Но видите ли, природа не одарила меня большим запасом терпения, мне надоело дожидаться у Банньерских ворот, пока к вам побежали за ключами. Тогда я пошла прогуляться вдоль городской стены и, увидав, что ворота Брюлэ отворены, я прошла через них. Вы должны радоваться, что у вас такая решительная принцесса, потому что это избавляет вас от всякой ответственности за прошлое перед особой короля. Что же касается до будущего – за это берусь отвечать я.

Все градоначальство преклонило перед нею колени.

– Я за все отвечаю, – подтвердила она, – тем более имею на то право, что ваш город есть достояние моего отца.

– Ваше высочество, – отвечал мэр, – смиренно просим прощения, что заставили вас ждать, но мы все собирались, чтобы в полном сборе градоначальников выйти к вам на встречу.

Принцесса выслушала эту ложь с видом полного доверия.

– Я верю этому, – отвечала она, – не сомневаюсь и в том, что теперь ничто вам не препятствует выставить, как сделали это все орлеанцы, эмблему вашей приверженности моему отцу. Сделайте это не только на ваших шляпах, но и на башне ратуши, которая, если не ошибаюсь, видна издалека.

Желание было приказанием. Мигом все градоначальство выставило на шляпах пучок соломы, и Бог знает откуда она так скоро им в руки попалась! Не успели оглянуться, а на шпиле высокой башни ратуши раскачивался великолепный сноп соломы.

Принцесса отправилась во дворец, где обыкновенно останавливался герцог Орлеанский, когда приезжал в свой город. Все дворянство, городское и деревенское, спешило толпами ко дворцу засвидетельствовать ей свою преданность. Принцесса благосклонно выслушала приветственные речи представителей всех сословий города, воздававших должные почести дочери их возлюбленного властелина. С этого дня она стала распоряжаться в городе как главный его начальник.