Война Бешеного

«Президенту России» — увидел Михалыч на листке. Дальше читать он побоялся.

«Меньше знаешь — дольше живешь», — резонно подумал радист и отвел взгляд от листка.

На экране компьютера появилось подтверждение приема.

— Сделано! — произнес Михалыч, указывая на строку в мониторе. — Выключать?

— Нет! Ждем ответа. И не делай лишних движений!

— Что я, не понимаю, что ли… — буркнул Михалыч. — Долго ждать? — спросил он.

— Не знаю. Час, сутки. Не твое дело…

— Отлить бы… — робко попросил радист.

— Иди, только быстро!

Один из боевиков открыл перед радистом дверь и повел его в гальюн. Судя по тому, что он понимал, о чем говорили главарь и радист, боевик тоже неплохо знал русский язык. Михалыч только диву давался, думая об этом: «И откуда они такие прыткие повылезли? Да еще самому президенту условия ставят! Видно, есть чем его прижать…»

Ответ пришел через два часа.

«Ваши условия неприемлемы. От переговоров отказываемся!» — появилось на экране компьютера.

Главарь выругался на каком-то непонятном Михалычу языке. Радист, объездив десятки стран, знал немало матерных выражений на разных мировых диалектах, но этого языка он не слышал. Это было нечто среднее между молдавским и болгарским.

— Свяжите ему руки. Он останется здесь, еще может понадобиться… — сказал по-английски главарь, указывая на Михалыча, и вышел из рубки.

— А руки-то зачем? — взмолился радист. — Я и так смирно посижу, не волнуйтесь.

Боевики, не слушая его, молча стянули ему руки за спиной капроновым шнуром. Михалыч расстроился: узлы на веревке были затянуты так крепко, что кисти сразу же тупо заныли. Радист не знал, что он должен бы радоваться тому, что еще жив: как только его роль подошла бы к концу, его убили бы как нежелательного свидетеля…

Главарь снова спустился в ресторан.

— Отберите по алфавиту десять человек и выведите их на палубу! — приказал он.

Один из террористов взял список и стал выкрикивать фамилии. Люди, как и в первый раз, поднимали руки, трое боевиков выводили их из ресторана на палубу и ставили в одну шеренгу на корме лайнера. Когда набралось десять человек — там было два шведа, японец, пожилая немка и большая американская семья, состоящая из трех пар (два брата с женами и старики — родители братьев), на палубе появился главарь. В руке он держал «Полароид». Он что-то негромко сказал своим людям. Те передернули затворы автоматов, раздались очереди — и все десять заложников снопами упали на палубу. Главарь сфотографировал трупы, сделав два дубля.

— Приведите ее! — приказал он.

Один из террористов отправился в ресторан и через минуту притащил за руку упирающуюся Людмилу. Он поставил ее рядом с убитыми заложниками. Главарь сфотографировал Людмилу на фоне трупов и подошел к ней.

— Так будет и с тобой, если твой отец откажется со мной общаться, — угрожающе сказал он. — Но сначала мы расстреляем твоих детей и мужа. Потом я прикажу моим людям с тобой позабавиться, и после этого ты сама не захочешь жить. Учитывая то, что каждый свой шаг я буду фотографировать и посылать по Интернету, ты прославишься и прославишь своего отца. Но это будет очень худая слава! Сейчас ты пойдешь в радиорубку. Мы свяжемся с твоим отцом, и ты уговоришь его пойти на наши условия.

— Но я не могу… — Людмила заплакала. — Он меня не послушается.

— Почему? Ему не жаль свою дочь?

— Я… я… не его дочь… прости-ите меня!.. Я по-пошути-ила… — Людмила уже плакала навзрыд.

Ей было страшно, ей уже не хотелось играть в благородство, заслоняя собою подругу.

Главарь выругался и отошел от Людмилы. Он щелкнул пальцами, кивая в ее сторону. Раздались выстрелы — и Людмила повалилась на тела расстрелянных раньше заложников.

В ресторане слышали стрельбу. Все были взволнованы, но боялись за свою судьбу и не пытались возмущаться. И только когда боевик пришел за Людмилой, Федор попытался хоть как-то ее защитить, на ломаном английском объяснить террористу, что она не та, за которую ее приняли. Боевик не хотел слушать чью-то болтовню, он выполнял приказ.

Подняв автомат, он просто двинул прикладом в лицо Федору. Тот отлетел на сидящих по соседству людей. Они шарахнулись в стороны, и Федор оказался на полу. Ни один из туристов не решился оказать ему помощь. Людмилу увели. Алексей подошел к Федору.

— Встать сможешь? — спросил он у приятеля.

Тот только застонал в ответ.

Все его лицо было залито кровью, видимо, боевик сломал ему нос. Дети Николаевых тихо плакали, глядя на отца. Алексей помог подняться Федору и усадил его на освободившийся стул Людмилы. Снова послышались очереди. Многие из сидящих в ресторане сочувственно посмотрели в сторону русских. Услышав выстрелы, Федор вздрогнул всем телом.

— Крепись, Федя, у тебя же дети… — пытаясь успокоить приятеля, сказал ему Алексей.

Даже Наталья посмотрела на него как-то по-женски, с жалостью.

И в этот момент в ресторан ворвался главарь со своими подручными. От былой его невозмутимости не осталось и следа. Он был зол на то, что его обманули, вынудили потерять драгоценное время. Террористы, грубо расталкивая заложников, пробрались к месту, где сидели русские.