Война без особых причин

– Я тбе черный костюм погладила, – сказала мне Юля. – Какой ты галстук к нему наденешь?

– Не знаю, – ответил я. – Выбери сама.

Юля скрылась в спальне. Я услышал как скрипнула открываясь дверца шифоньера.

«Наконец-то успокоилась», – подумал я. Когда Юля узнала, что дядя Коля убит, с ней случилась истерика. Она хотела уйти от меня. Даже вещи начинала собирать. Я с трудом ее успокоил. Я не обижался на нее. Понимал, что она боится не за себя, а за меня. И за Темку. А я ведь не мог объяснить ей, что мне ничего не грозит…

Юля появилась на пороге. В руках она держала плечики с моим черным костюмом. Юля приложила к пиджаку несколько галстуков на выбор.

– Какой? – спросила она.

– Наверно потемней какой-нибудь? – неуверенно предложил я. – На похороны надо темный одевать.

– Ну ты же не гробовщик, – возразила Юля. Меня передернуло от этих слов. – Одень синий, – и она подняла светло-синий с белым горохом галстук.

– Давай синий, – согласился я . Юля снова ушла в спальню. Оттуда громко сказала.

– Твой отец звонил.

– Когда?

– Днем, часа в два.

– Что он сказал?

– Спрашивал как ты. Он по телевизору услышал о том, что дядю Колю убили.

– Ну ты его успокоила? – спросил я. Юля выглянула из спальни.

– А ты лучше спроси, – я сама спокойна? Я скривился как от зубной боли.

– Юля, ну не начинай, не надо…

Юля недовольно замолчала. Принесла мою рубашку. Положила ее на гладильную доску. Включила утюг.

– Что еще отец говорил? – примирительно спросил я.

– Просит Темку на выходные привести, – необорачиваясь ответила Юля. – Соскучился говорит.

– Давай отвезем, – сказал я. – Ты не против? Юля пальцем попробовала утюг. Ойкнула и ответила:

– Не против.

– Тогда я в субботу и отвезу, – обрадовался я. Пойду скажу Темке.

Темка играл в своей комнате. Что-то возил по полу, тихо бормоча себе под нос. Заслышав шаги за спиной он воровато оглянулся. Увидел меня и поспешно задвинул игрушку под кровать. Меня это задело. Темка еще никогда и ничего не скрывал от меня.

– Что это у тебя? – спросил я.

– Ничего, – ответил Темка загораживая игрушку спиной. Я присел возле него на корточки.

– Ну покажи мне, что это за «ничего», – улыбаясь попросил я. Темка упрямо набычившись не сдвинулся с места.

Я почувствовал раздражение и обиду. И продолжая натянуто улыбаться, взял Темку за плечи и отодвинул в сторону. Под кроватью стоял корабль. Мой корабль. Красное чудо с белоснежными парусами.

«Так вот в чем дело», – понял я. Темка взял корабль без спроса. Не удержался. А теперь боится, что его будут ругать.

Темка виновато засопел. Мое сердце растаяло от любви к нему. Раздражение исчезло без следа.

– Тебе нравится корабль? – спросил я.

– Нравится! – горячо ответил Темка. – Очень нравится! – и подумав, застенчиво добавил– Он такой красивый…

Я смотрел на него и видел себя. Это странное чувство, когда в другом человеке, в ребенке, ты узнаешь себя. Вот тогда то и приходит понимание, что для тебя самое дорогое на свете. Не деньги. Нет. Даже не жизнь. Этот ребенок.

– Тогда он твой, – сказал я. – Дарю. Темка поднял на меня засиявшие глаза.

– Правда?

– Правда, – подтвердил я.

Такая радость была написана на лице Темки… Ради таких моментов стоит жить. Я тоже почувствовал себя счастливым, впервые за долгое время. Я обнял Темку. Он доверчиво прижался ко мне.

– Поедешь к бабушке и дедушке на выходные? – спросил я.

– Поеду! – запрыгал Темка. – Бабушка мне торт обещала купить!

8

Невысокий, тщедушный на вид человек встал у гроба. За спиной его маячил круглоголовый крепыш с наглым, самоуверенным лицом. Чиба пихнул меня локтем.

– Смотри, сам Захар приехал, – прошептал он.

– Вижу, – ответил я.

– А он знает, кто Боцмана завалил? – спросил вдруг Чиба. Я резко повернулся к нему.

– Что? Боцмана беспредельщики завалили! Понял?

– Понял, понял, – поспешно ответил Чиба. – Как скажешь.

Я внимательно посмотрел на него. Впервые Чиба заговорил о смерти Боцмана. И как заговорил!

Захар опустил голову, собираясь с мыслями. Наглый крепыш настороженно оглядывался по сторонам.

Захар вскинул голову. Обвел взглядом сгрудившихся вокруг могилы. Шум и разговоры стихли, как оборвались. В наступившей почтительной тишине Захар заговорил:

– Сегодня мы провожаем в последний путь Колю Боцмана. Он был достойным человеком. Его не сломала тюрьма. И выйдя на волю, он не забывал о своих братьях. Подлые крысы убили его. Но я хочу при всех пообещать тебе, Коля: мы отомстим за тебя! Прощай! Захар отступил в сторону. Крепыш следовал за ним как тень. Прозвучала негромкая команда:

– Опускай!

Оркестр грянул похоронный марш. Гроб медленно пополз вниз. Накренился на бок, на секунду застряв. И как-то вдруг провалился, тяжело ударившись о дно могилы. Захар наклонился, взял горсть земли.

– Прощай, Коля, – негромко произнес он. Комки земли гулко простучали по крышке гроба.

Следом к могиле двигались остальные. Каждый брал горсть земли и бросал ее вниз. Я подошел одним из последних.

Кладбищенские рабочие молча взялись за лопаты. Музыканты начали собирать инструменты. Самые нетерпеливые из пришедших на похороны потянулись к своим машинам.