Война близко

– Не хами! – одёрнула его мать. – Я теперь новое воплощение богини любви Лиэры! А потом предложил изобразить моё новое воплощение – планету богини любви Лиэры на звёздном небе. Так с позволения моего супруга под чутким руководством Хоруса Кистиано расписал приёмный зал.

– Папе понравилось?

– Говорят, уходить не хотел. А дальше – пошло-поехало. Они размалевали колонный и тронный залы, теперь взялись за библиотеку. Что будет дальше – и думать страшно.

– От этой парочки надо срочно избавиться.

– Как? Они под личным покровительством твоего отца. К ним не подступишься.

– Чувствую, это ещё одна головная боль для Нуардис. А её головная боль – моя головная боль и страшные пытки. Когда истекает срок пребывания художника в нашем царстве? Мы же его на время одолжили?

– Твой отец выпросил художника на сто лет.

– Давай вернём раньше! – потёр руки злодей.

– Я бы хоть завтра его отдала, только папаша вряд ли с ним расстанется. Он может ещё на сто лет продлить аренду. Прежний хозяин, Великий Владыка Гор, кажется, не горит желанием снова увидеть его.

– Кому бы его сосватать? И главное – когда? – Уранум задумался. – Его взяли за несколько дней до вашей смерти, значит, осталось пять лет. Не так долго. Пожалуй, я подожду расстраивать Нуардис их настенной живописью. Может, всё само собой образуется…

– Да, не будем торопиться, – согласилась великанша.

На том и порешили. Уранум и его мать ужасно боялись гнева Нуардис и куда больше тряслись за собственные шкуры, чем за успех общего дела. Старая ведьма одновременно являлась движущей и тормозящей силой в создаваемой тёмными силами машине смерти. Она явно переборщила с пытками и запугиванием. Страх заставлял остальных участников заговора скрывать правду, это порождало дополнительные сложности, которые нарастали как снежный ком. Когда клубок проблем достигал критической массы, Нуардис всё же ставили в известность, и ей приходилось искать выход из безвыходных ситуаций. Она приходила в ярость, её необузданный гнев выливался на Уранума, Хильдегарду или Гурсу, лишний раз убеждая их в том, что молчанье – золото. Но эта прописная истина оказывалась заблуждением: утаивание сведений от Великой Ведьмы наносило непоправимый вред планам заговорщиков. От проблем нельзя убежать и спрятаться, их следует решать.

Погостив несколько дней в подземном дворце, Уранум снова отправился в Северную пустыню, в царство вольного ветра Гурсу, где теперь властвовал другой правитель. Нуардис узурпировала власть, а вольный ветер забыл само понятие свободы. Он безоговорочно подчинился её воле, радовался любой похвале и жестоко страдал, если не мог угодить обожаемой хозяйке. Не пытался осмыслить глобальные планы заговорщиков, отдавая право думать Великой Ведьме и соглашаясь на роль простого исполнителя. Он один строго следовал всем её указаниям, не спорил с её решениями, её мнение почитал за непреложную истину, ловил на лету каждое её слово. Гурсу превратился в раба. На заре этого мира он предпочёл рабству смерть, хотя тогда от него никто и не требовал рабского подчинения. Ветры, находившиеся на службе у Великого Хозяина, чувствовали себя куда свободнее, чем Гурсу под началом у Нуардис. Увы, Гурсу не с чем было сравнивать. Он искренне радовался нынешнему положению вещей и гордился причастностью к высокой, но пока до конца не понятной ему миссии по преобразованию этого мира – в таких красивых словах описывала их цель Великая Ведьма.

Вольный ветер исполнял роль тюремщика, встречал новых заключённых, следил за ними первые две недели, не упускал из виду остальных жителей крепости, наводил порядок, усмирял бунты, пресекал мятежи, попытки бегства и присвоения казённого имущества. Он наслаждался безраздельной властью над ссыльными преступниками. Этого ему оказалось достаточно, чтобы чувствовать себя свободным и могучим.

Он гордился своей ролью и тем, что госпожа часто его хвалит, в отличие от Уранума, который раз за разом расстраивал Великую Ведьму. В последнее время он даже позволял себе некоторые колкости в адрес сына Великого Владыки Недр. Вот и сейчас не удержался и спросил при встрече: «Непутёвый внук снова явился расстраивать бабушку?» В ответ Уранум обозвал Гурсу комнатной собачонкой. «Как ты смеешь со мной так разговаривать? Я вольный ветер!» – возмутился хозяин крохотного царства. «Раз ты вольный, улетай из Северной пустыни!» – парировал Уранум и ушёл, не прощаясь. Гурсу, обиженный до глубины души, умчался на главную сторожевую башню.