Война богов

Вторжение на Землю должно было начаться с гигантских летающих тарелок я видел их в ангаре, — способных пересечь пространственно-временную границу, разделяющую два параллельных мира. Эти аппараты вроде бы использовали поле, создаваемое вибрацией атомов. Опираясь на положение, что все в природе твердые вещества, жидкости и газы — может быть подвергнуто вибрации, они открыли возможность модулировать эту вибрацию по желанию, используя к тому же различную температуру. Ведь температура теоретически всегда связана со скоростью, так что эти аппараты сообщали своим атомам скорость во многие десятки миллионов градусов в секунду, что позволяло им проникать в тот континуум, в котором находится Земля.

Процесс, конечно, был сложным и впечатляющим, но все же я понял, что разработка его находится в начальной стадии, а для завершения понадобится по меньшей мере два-три поколения. Эти сроки почти совпадали с некоторыми расчетами земных ученых о гибели нашей цивилизации.

Марс сообщил мне также, что терпиане не хотят вступать в открытое сражение, а рассчитывают завладеть Землей с минимальным для себя риском, почему и решено свести на нет человеческую расу более простым, быстрым и безопасным способом.

Дьявольский гений этой проклятой расы открыл средство извлекать с Земли все молекулы и жизненно необходимые атомы, которые составляют нечто вроде ее божественно-жизненной подпитки. А мы ведь действительно заметили, что многие элементы, необходимые для развития растительности, мало-помалу стали исчезать с поверхности и из почвы. Атмосфера тоже была в состоянии постоянного возмущения, что вело к сбою сезонов и нарушению атмосферных явлений. Длилось все это уже веками.

Выходило, что день за днем, ночь за ночью из Земли поглощались ее сила и жизнеспособность. Так готовилось вторжение.

Я, конечно, сразу догадался, что они располагали и «противоядием» и все восстановится, когда терпиане вновь станут хозяевами Земли.

Позже, вспоминая все эти объяснения, я нашел причину целого ряда явлений, ускользающую от внимания специалистов-наблюдателей: кровавых дождей, падения с неба ледяных глыб, камней, кальцинированных желеобразных и альбумитовых веществ, грязи, живых существ и тому подобных феноменов. Все это было результатом похищения атомов и молекул, которые, по какому-то капризу природы, позже выпадали обратно на почву. Я понял, что атомы, вытянутые с Земли, блокируются во времени и пространстве, прежде чем пересечь зону, разделяющую два параллельных мира. Получалось, что появлялся своего рода «почтовый ящик» времени с базовыми элементами, из которого под влиянием электромагнитных возмущений и различного рода полей, а также гравитации некоторая часть вновь выпадала на Землю.

Марс запахнул свой огромный пурпурный плащ, и на груди его блеснула эгида[20] с головой Медузы Горгоны.

— Ну что? — спросил он меня. — Теперь ты убедился в нашем могуществе? Сократи агонию своего народа, землян, и передай нам свои секреты…

Я понял, что Врата Времени скрывают какое-то эффективное и легко управляемое оружие. К тому же вполне вероятно, их межвременные аппараты пока было невозможно использовать, так что стремление проникнуть в храм было вполне объяснимо.

— Не могу вспомнить, — только и выдохнул я.

Плутон грозно провозгласил:

— Пусть доставят его ко мне и как следует проучат. По доброй воле или по принуждению, но он должен заговорить.

Доставленный варварами во дворец, я был ввергнут в камеру пыток, расположенную в подземелье. Это было обширное мрачное помещение, освещенное двумя факелами и жаровнями. Огонь здесь поддерживали весталки.[21]

Лбы этих молодых женщин были повязаны лентами из белой шерсти, концы которых грациозно ниспадали на плечи и едва прикрытые груди. При моем появлении они еще больше раздули огонь, и дикая пляска пламени окрасила грязные и серые стены в багровые тона.

На пыточном колесе досыхал скелет, а поодаль лежал другой. Его костлявая рука тянулась в направлении кувшина с водой, до которого он так никогда и не добрался.

Все пыточные инструменты, которые только можно представить, лежали в углу кучей, и там же находилась группа волосатых варваров, которые вот-вот должны были стать моими палачами. Казалось, что они предвкушали удовольствие от того, что будут жечь меня раскаленным железом, которое передавали им весталки.

Было ли это утонченной жестокостью или просто врожденным садизмом? Трудно сказать, но все это символизировало ужас того адского мира, в который я попал. Стало ясно, что жалости здесь ждать не от кого и ценность жизни моей никого здесь не интересует.

Варвары силой привязали меня к грубому сиденью, так что я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, в то время как одна из весталок выплеснула на жаровню едкое и зловонное содержимое чаши.

Тут зазвучало какое-то жуткое и мрачное пение, которое сломило мои последние силы к сопротивлению.