Война Братьев

– Я, как бы это сказать, человек занятый, – насупился Тавнос.

– Да ладно тебе, – сказала Ашнод, стукнув ладонью по столу. – Ты работаешь у самого могущественного человека во всей Иотии. И ты хочешь сказать, что вокруг тебя не вьются женщины?

Тавнос пожал плечами:

– А у тебя как дела в этом плане?

– Ты предлагаешь мне выбирать поклонников из фалладжи? Ха! – Она снова ударила ладонью по столу. – Мне порой кажется, что у них принята специальная программа по размножению тупиц – как иначе объяснить, что все они – все поголовно – ужасные тупицы!

– Но ведь есть Мишра… – сказал Тавнос. Смех Ашнод резко оборвался.

– Мишра, – сказала она, и глаза ее немного помутнели. – В самые первые дни – да. Но это не любовь, все было замешано на власти. Кто главнее, кто кем командует. Все быстро прошло, и он вернулся к своим драгоценным машинам. А я никому не собираюсь уступать первое место, даже железкам.

Тавнос кивнул. Так он и думал – между Мишрой и его ученицей кое-что было, но было это давно. Но он едва не упустил важную вещь.

– Машинам? – спросил Тавнос.

– О чем ты? – Ашнод моргнула.

– Ты сказала, что он вернулся к своим машинам, – сказал Тавнос. – То есть их у него много?

Ашнод мысленно одернула себя.

– Нет. Есть механический дракон. И еще – эта гигантская повозка. Фалладжи называют ее боевой машиной, но Мишра потребовал, чтобы ее не называли так на переговорах, чтобы не нервировать иотийцев.

– А-а, понятно, – сказал Тавнос, решив, что вернется к этой теме позднее. Возможно, Ашнод собиралась показать ему и эту боевую машину.

Тавнос решил рискнуть. Было ясно, что до дракона они доберутся не раньше чем допьют вино – если не позже.

– Так, значит, у Мишры есть возможность заставить кадира заключить с нами мир?

– Если захочет, – сказала Ашнод. – Кадир будет ныть и скулить, но большая часть младших шейхов поддерживает Мишру. Племенные вожди хотят или одного, или другого. Им нужна или боевая слава, или великолепие мирной жизни, все, что в промежутке, слишком сложно для их мозгов. Ими просто управлять, их просто держать под контролем.

– Так что же в таком случае хочет сам Мишра? – настаивал Тавнос. – Я имею в виду, Урза может помочь ему основать его собственную школу – если это его цель.

Ашнод покачала головой:

– Фалладжи не умеют принимать – они не принимают ни помощи, ни подарков, они сами берут то, что хотят. Силой оружия, хитростью, деньгами или как-то иначе. Покойный вождь это понимал, в отличие, как мне кажется, от вашей драгоценной королевы Кайлы.

Тавнос нахмурился:

– Но Мишра – не фалладжи. Он аргивянин, как и Урза.

Ашнод отмахнулась:

– Мишра много лет прожил среди фалладжи, он стал их предводителем. Он понимает их лучше, чем Урза понимает иотийцев. Нет, в глубине души Мишра завидует брату и желает обладать тем, чем владеет тот.

Тавнос вспомнил свой утренний разговор с Кайлой.

– Речь идет о камне.

Ашнод кивнула:

– Да, о камне. Мишра сказал мне, что тот, который у него, – часть большого камня, который треснул пополам по вине его брата. Клянусь, Урза говорил тебе то же самое.

Тавнос замялся, ему было неловко.

– Мы никогда не говорили об этом, а спросить я постеснялся.

– Как же ты боишься хозяина! – взмахнула руками Ашнод. – Да, Мишра завидует брату, но на самом деле ему нужен лишь его камень.

– Неужели он так дорого стоит, что за него отдают Полосу мечей? – спросил Тавнос.

– Он стоит того, чтобы предложить за него Полосу мечей, – рассмеялась Ашнод. – Фалладжи сами берут то, что хотят, я уже говорила тебе, И если все сложилось удачно, Мишра уже все получил.

В то же мгновение Ашнод поняла, что сболтнула лишнее. Она закрыла рот рукой, помолчала, затем продолжила:

– Ничего больше не могу сказать. Понимаешь, дипломатические секреты, все такое. Думаю, нам пора пойти к дракону.

Тавнос поднялся. В голове пронеслись события прошедшего дня. Он вспомнил, как встретил Кайлу в «голубятне». Вспомнил, как она ухаживала за Урзой на пиру, несмотря на недавнюю ссору. Вспомнил, как она попросила его не беспокоить Урзу и не заходить в «голубятню». Вспомнил, как она сказала, что им обоим нужно отправляться по своим делам.

И были еще слова: «Он не сказал „нет“».

– Мне нужно идти, – сказал Тавнос.

Ашнод тоже поднялась со своей скамьи.

– У нас вся ночь впереди.

– Думаю, мне нужно поговорить с Урзой, – сказал Тавнос.

– Уже поздно, даже для Урзы, – продолжила она. – Может, мне пойти с тобой?

– Надеюсь, еще не поздно, – пробормотал Тавнос. У двери он на миг обернулся и сказал: – Боюсь, тебе придется остаться здесь. Спасибо за интересный вечер, но мне тут пришла в голову одна мысль. Надеюсь, я ошибаюсь, потому что мне действительно хотелось бы продолжить наш разговор, но попозже.

Сказав это, он вышел: сквозь закрывающуюся дверь он увидел, как стражи сомкнули пики., Ашнод, не выпуская из руки кубка, с досадой покачала головой: в коридоре было слышно, как Тавнос громко звал стражу – ему срочно понадобился посланник Мишра.

«Да уж, проговорилась, так проговорилась», – подумала она. Еще и вправду не поздно. Ашнод снова покачала головой и осушила кубок.