Война Братьев

Археолог пригладила руками свои короткие седеющие волосы, машинально пытаясь расчесать несуществующие колтуны. В юности у нее были длинные волосы, почти такие же темные и пышные, как у Лоран. Может, и среди ее предков затесался какой-нибудь варвар из пустыни. Впрочем, в старости все похожи, независимо от происхождения, и теперь, когда Токасия жила в пустыне, короткие волосы казались ей благом — за ними было легче ухаживать.

Археолог нежно похлопала по черепу из синего металла, поднялась со складного кресла и протянула руку к своей трости — обломку какого-то неизвестного транского механизма из дерева и блестящей стали. Токасия именовала этот предмет тростью — инструментом, просто облегчающим передвижение по пересеченной местности, а не костылем, без которого и шагу нельзя ступить. Однако боль в суставах, посещавшая ее каждое утро — а утра в пустыне ранние и прохладные, — свидетельствовала скорее об обратном.

Спускаясь со своего «насеста», Токасия передвигала ноги подчеркнуто медленно. Блай, конечно, будет бушевать и ворчать, но плохое настроение еще ни разу не помешало ему торговаться. Транские машины и другое добро, ожидавшие его здесь, стоили сил и времени, потраченных на долгое и трудное путешествие по пескам.

Поэтому когда Токасия добралась до повозок, ее совершенно не удивило, что вокруг караванщика собралась плотная толпа учеников и надсмотрщиков. Удивило ее поведение самого Блая — перед ним стояли два незнакомых ей юноши, совсем еще мальчики, и торговец поносил их на чем свет стоит.

Первый был темноволос и коренаст. Всякий раз, когда Блай разражался воплями, он вздрагивал, едва выглядывая из-за спины второго паренька, светловолосого и худого. Он стоял гордо, широко расправив плечи, и принимал ярость купца на себя.

— Обманщики! Мошенники! Лжецы! — ревел Блай.

«Ребятам лет по десять, — решила Токасия. — Максимум по двенадцать». Именно в этом возрасте знатные семьи обычно впервые посылают своих детей в лагерь Токасии. Но это были не ее ученики, а до следующего сезона новобранцев не ожидалось. Сбоку, чуть поодаль, стояла Лоран. На ее лице одновременно отражались ужас перед происходящим и радость, оттого что Блай решил выместить свое недовольство не на ней, а на ком-то другом.

— Меня не обманешь! А ну быстро на разгрузку, щенки! — прошипел купец.

Темноволосый мальчик сжал кулаки и шагнул вперед. Не сводя глаз с караванщика, светловолосый протянул руку и удержал друга,

— Сударь, — спокойно, но громко, так, чтобы все слышали, сказал он, — у нас был уговор. Мы отрабатываем проезд сюда. Мы уже здесь, так что мы не намерены больше работать на вас.

Лицо торговца побагровело.

— Уговор был работать до конца поездки. Поездка не окончена: нам еще ехать обратно в Пенрегон.

— Но тогда нам придется возвращаться сюда самим! — взорвался коренастый, рванувшись вперед.

— Блай, что здесь происходит? — спросила Токасия.

Купец мгновенно повернулся к археологу и, прищурившись, уставился на нее, как будто только что ее заметил.

— Личные дела, госпожа Токасия. Ничего больше.

Тощий шагнул вперед:

— Вы учительница Токасия?

— Мы не закончили, — начал Блай, но Токасия подняла руку и ответила:

— Да, это я.

— Меня зовут Урза, — сказал мальчик. — А это мой брат, Мишра.

Тот, что покрепче, кивнул, а худой вытащил из-под рубахи помятый конверт. Печать — знакомый оттиск герба известного благородного семейства — была в целости и сохранности, но письмо, похоже, проделало весь путь у мальчика на груди. При виде письма Блай аж присвистнул. Было ясно, что ничего подобного он не ожидал и что такой поворот событий совершенно не входит в его планы.

Токасия пристально посмотрела на ребят, потом смерила подозрительным взглядом караванщика. Сорвав сургуч, она вскрыла письмо. Незнакомый почерк был четким и аккуратным — работа писца, но подпись, пусть сделанную нетвердой рукой, Токасия узнала сразу.

Никто не решался нарушить тишину, пока археолог читала письмо, только купец и мальчик, которого только что назвали Мишрой, нетерпеливо переминались с ноги на ногу, ожидая первой же возможности снова начать спор. Юный Урза стоял неподвижно, как каменное изваяние, скрестив руки на груди.

Токасия сложила письмо и задумчиво произнесла:

— Вот оно что. — Затем она обратилась к мальчикам: — Берите свои вещи. Лоран проводит вас в ваш новый дом. — На удивленный взгляд Блая археолог ответила: — Эти двое остаются со мной. Отныне они мои ученики.

— Но они должны отработать, — завелся торговец, — дорогу обратно! Ты хочешь сказать, что я должен позволить этим молокососам нарушить уговор, и все из-за какого-то вшивого письма!

Токасия не стала прерывать купца. Меж тем мальчики вынули из повозки пару небольших мешков и размашистым шагом направились следом за хрупкой Лоран. Дождавшись, пока они пройдут сквозь толпу, а та, в свою очередь, разделится на группы и займется разгрузкой каравана, археолог прервала бурную речь Блая:

— Уговор был о том, что они отрабатывают дорогу, — резко и твердо сказала она. — Как только они въехали в ворота, дорога закончилась. Они останутся здесь. Ты хорошо меня понял?