Война Чарли Уилсона

Сами Авракотосы утверждали, что их родовое имя происходит от людей, которые в древности представляли нечто вроде преторианской гвардии. По семейному преданию, эти Авракотосы принадлежали к касте бесстрашных воинов, которые избавлялись от одежды перед тем, как ринуться в бой. Одного вида кричащих обнаженных воинов в большинстве случаев было достаточно, чтобы сломить боевой дух противника.

Эти истории, выдуманные или правдивые, формировали характер мальчика и его чувство предназначения. Они помогают объяснить, почему его отец предъявлял чрезвычайно высокие требования к своему сыну. Он заставил Гаста брать частные уроки греческого и латыни. «Каждый новый язык дает тебе еще один набор глаз и ушей, новое окно в мир», — говорил он в ответ на жалобы ребенка. Даже свободное время по воскресеньям посвящалось мучительной работе служкой у алтаря в греческой православной церкви, где юный Авракотос проводил четыре часа среди ладана и песнопений. Но главным, что Оскар и Зафира сделали для своего сына, была его твердая уверенность в том, что он должен вырваться из тисков «стального города». Путь к освобождению, избранный Оскаром, начинался по другую сторону улицы от дома Авракотосов.

Как и Эндрю Карнеги, основатели Эликиппы построили городскую библиотеку. Это было не простое здание утилитарного вида, а сияющая цитадель из бронзы и известняка в виде греческого храма. На карнизах большими буквами были высечены слова ИСТОРИЯ, НАУКА, ЛИТЕРАТУРА, ФИЛОСОФИЯ, БИОЛОГИЯ и АСТРОНОМИЯ. Каждый вечер после обеда, после целого учебного дня и нескольких часов подсобных работ Гаст Авракотос проходил двести футов по Франклин-авеню, открывал бронзовую дверь мемориальной библиотеки имени Бенджамина Франклина Джонса и занимал выделенное ему место за столом из красного дерева. Здесь он включал бронзовую настольную лампу со стеклянным абажуром в стиле «Тиффани» и приступал к серьезной работе. Именно этого ожидал от него отец.

Библиотека была окном в мир безграничных возможностей за пределами баров, профсоюзных собраний и убогой жизни в «Железном Доме». Если зимой, когда он входил в библиотеку, на улице шел снег, то когда он завершал свои вечерние штудии, белый налет уже успевал почернеть от заводской сажи. Внутри имелись все приметы американской классики: масляные картины на стенах, высокие потолки с перекрещивающимися балками и огромные окна. Стоявшая у двери статуя основателя, Бенджамина Франклина Джонса, обращалась к входящим с безмолвным посланием, что в этом храме просвещения можно найти выход в большой мир — стоит лишь захотеть этого.

Каждый вечер здесь собирались жаждущие знаний разноплеменные жители Эликиппы; они читали, делали записи и бродили вдоль полок, высматривая что-нибудь полезное для себя. Но никто из одаренных детей Местных рабочих не работал с таким усердием и так хорошо, как Гаст Ласкарис Авракотос, которому доверили произнести прощальную речь на выпускном вечере в средней школе Эликиппы. Следующие два года он провел в Питгсбугском технологическом университете имени Карнеги, но потом случилась беда, и Оскару пришлось закрыть свою любимую компанию. «Кока-Кола» и «Пепси-Кола» запустили свои щупальца в Эликиппу и захватили рынок своими низкими ценами. Согласно семейному кодексу Старого Света, Гаст должен был бросить учебу и выплатить отцовские долги.

Гасту впервые пришлось поработать на сталелитейном заводе. Потом он стал разъезжать по Аллеганской долине с товарами греко-американской компании Cigarette Vending Machine Co, продавая сигаретные машинки в барах и закусочных. Он не покидал пределов Пенсильвании, но к двадцати одному году знал образ мыслей, манеру разговора, песни, любимые темы и алкогольные предпочтения людей из доброго десятка разных стран. Он знал мир так хорошо, как немногие американцы его возраста, потому что каждый политический клуб, где он отгружал пиво и продавал сигареты, по сути дела был зарубежным анклавом. Там был Сирийский клуб, клуб «Ливанские кедры», Словацкий клуб, Русско-американский клуб, Хорватский клуб, Украинский клуб — по одному практические на каждую страну Старого Света. Авракотос понял, что он может увеличить продажи, если ознакомится с жизненными интересами каждой из этих групп.

«Я стал читать книжки, чтобы понять, какую речугу мне нужно задвинуть, когда я пытаюсь продать сигареты в разных барах. Для успешной продажи нужно было говорить на равных со всеми этими сербами и хорватами, а для этого нужно было знать, чем они живут, что им интересно на самом деле, Я заметил, что большинство из них не может сказать ничего хорошего о коммунистах. Украинцы, сербы, хорваты, поляки, чехи, словаки… все они ненавидели русских. Всем им пришлось бежать из своих стран из-за коммунистов. Сирийцы, само собой, ненавидели евреев. Пожалуй, единственными, кто не бранил коммунистов, были чернокожие: они были настроены практичнее остальных. Другие винили русских буквально во всем, даже в том, что они работают на фабрике по шестнадцать часов и платят налоги».