Война. Часть 1

— … расследованием покушения займётся гестапо, Мюллер будет здесь завтра утром… За работу, дорога каждая минута! О ходе операции докладывать только мне.

— Вольф, — палец рейхсфюрера указывает на соседа Небе, — вы отвечаете за лечение раненых и организацию похорон погибших. То же самое все доклады только мне.

— Шифровка Гейдриху, пишите… — за Гиммлером щёлкает тяжёлая дверь лимузина, — в 18:45 в Мюнхене в «Бюргербройе» произошёл взрыв. В этот момент в нём находился фюрер и другие товарищи по партии. Их судьба пока неизвестна. Приказываю: вам оставаться в Берлине, Мюллер вылетает в Мюнхен, где возглавит расследование. Поднять по тревоге дивизию СС, расставить посты на всех въездах в Берлин. Установить за Герингом и Канарисом постоянное наблюдение. Быть готовым к задержанию указанных лиц. Я вылетаю в Берлин как только проясниться ситуация с фюрером. Шелленбергу — принять все меры к задержанию и вывозу в Рейх агентов английской разведки Стивенса и Бэста. Начало операции «Хрусталь» отложить до особого распоряжения. Никаких сообщений о взрыве по радио и в газетах.

— Курт, — рейхсфюрер обессиленно откидывается на спинку кожаного дивана и вытягивает ноги, — отвезите меня в хорошую гостиницу, где-нибудь здесь в центре, надо привести себя в порядок.

Фары тронувшегося с места «Хорьха» выхватывают из темноты искажённое от боли лицо мужчины в военной форме. Несущие его на носилках санитары останавливаются, чтобы пропустить машину рейхсфюрера.

«Видеман! — губы Гиммлера растянулись в усмешке, — фюрер совершенно не разбирается в людях, взял к себе в адъютанты старого знакомого католика-монархиста, который настраивал его против Аненербе. Как символично, в конце концов они уступают путь тому, кто избавит Рейх от католицизма»…

Москва, Кремль, кабинет Сталина.

9 ноября 1938 года, 12:00.

— Начните вы, товарищ Берзин, — мрачное лицо вождя, не поднявшегося с места при появлении руководителей советской разведки, не предвещало им ничего хорошего.

— Полчаса назад получена радиограмма от нашего агента в Германии…

— Почему так поздно, с момента взрыва прошло уже больше двенадцати часов? — срывающимся голосом перебивает его Молотов.

— … потому что, товарищ Молотов, тому агенту, кто нажал на кнопку взрывной машинки, надо было встретиться со своим связником, — терпеливо поясняет начальник Разведупра, — а тому с радистом. Радисту в свою очередь дождаться времени эфира…. Если кратко, то вот что произошло вчера в Мюнхене: подрывник несколько раз пытался произвести взрыв начиная с 18:00 по мюнхенскому времени, но из-за того, что прилегающая к «Бюргерброю» территория была оцеплена полицией, все попытки были безуспешными. Радиовзрыватель работает с дистанции не более километра от бомбы. Наконец в 18:40 ему удалось взобраться на крышу одного из соседних зданий и инициировать взрыватель. Подрывник лично наблюдал как после взрыва часть крыши обрушилась внутрь здания, в воздух поднялся столб дыма. Также он видел, что в момент взрыва рядом с «Бюргерсброем» большое скопление легковых машин. Затем он спустился с крыши и утопил в реке подрывную машинку…

— В каких словах был отдан приказ на взрыв, товарищ Берзин? — побледневший Сталин медленно поднимается со стула.

— … «произвести подрыв не позднее 18:00 по местному времени».

— Текст радиограммы с вами? Хорошо, дайте сюда, — вождь прищурившись дважды перечитывает текст, — так почему же ваш агент произвёл взрыв в 18:40? Молчите. Вы понимаете, что если что-то случилось с членами правительства Германии, то это — «казус белли»?

— Понимаю, товарищ Сталин, — опускает голову Берзин, — готов понести наказание.

— Отправляйтесь под домашний арест, мы подумаем, как с вами поступить, — Сталин подходит к Берии и буравит его взглядом, — что вам известно о положении в Мюнхене на этот час?

— На данный момент достоверных данных получить не удалось, товарищ Сталин. Час назад английское радио передало сообщение о гибели всего руководства Германии, кроме Геринга.

— Иностранное радио слушать, товарищ Берия, много ума не надо, — сокрушённо машет рукой вождь, — можете быть свободны…

— Коба, надо дождаться официальных сообщений, — молчавший до сих пор Киров тянется к коробке папирос Сталина и берёт одну, — может быть это всего лишь слухи.

— Из нашего представительства в Берлине передают, — Молотов следует примеру товарища и чиркает спичкой, — что все выходы из города перекрыты полицией, усилена охрана посольств, по радио с утра непрерывно передают классическую музыку, утренние газеты ничего о взрыве не сообщают.

— Пусть заходит, — вождь опускает телефонную трубку на рычаг.

* * *

— Доброе утро, Генрих, — несмотря на сильные искажения, вносимые аппаратом засекреченной связи, Гиммлер сразу узнал в трубке голос Геринга, — каково состояние фюрера?

— Без изменения. Он без сознания после трепанации черепа, гематома в головном мозге была успешно удалена, теперь остаётся рассчитывать на его могучий организм.