Война чувств

— Спасибо, Жора. — Панченко поморщился, скрипнул зубами, тоже выпил. — И что дальше? Да на хрен мне эти острова с негритосками? У меня тут — все свое, родное. Знаешь, я поначалу хотел просто промотать свои бабки, потратить на благотворительность, но понял: для этого нужно лет двадцать. И я взялся за производство, за наведение капиталистического порядка в этой деревне и во всем районе. Прибыли нет, но и убыток не большой. Смотри — у меня дом, классные телки, в окно глянешь — а там роща с елочками, сосенками. Наше, родное, я ведь в деревне вырос под Серпуховом.

Епифанов обглодал куриную ножку, отломил вторую и сам наполнил рюмки.

— Вася, можно… странный вопрос? Наверное, не очень корректный…

— Давай. Но сперва — вмажем, Жора! Выпили по новой. Закусывать было чем.

— Скажи мне, Вася, после гибели жены… как ты относился к другим женщинам?

— У тебя проблемы дома, Жора?

— Есть такое дело.

— Понимаю и скажу. Как? Да просто в бешенстве был! Трахал одну за другой — а все не то. Сисьси такие же, задница похожа, все остальное… а не то, не то! Все могу, но то, что надо, зарыто под землей, не достанешь! Я могу Майкла Джексона пригласить на домашнюю вечеринку, а ее вернуть — не могу! — Он яростно скрипнул зубами. — Приходил на могилу, сидел и плакал. Каялся, просил прощения, Бога умолял, чтобы вернул хоть на минуту, хоть увидеть ее глаза, хоть еще раз почувствовать прикосновение ее рук… А он не вернул… Все свое состояние отдал бы за одну только минуту… Не вернул! Ни ее, ни дочурку… Даже на минуту!

Слезы текли по щекам Панченко, а он и не пытался их вытереть. Епифанов обалдело смотрел на него, а потом неловко сказал:

— Извини, Вася…

— Ты меня извини, Жора… А потом прошло. Время лечит. Нет, я не забыл их, но… жизнь продолжается. Знаешь… — Он наконец-то вытер рукавом слезы на щеках. — Не Жанна, актриса, а Маринка помогла мне успокоиться. Вот эта самая, которая тут хозяйка у меня. Она оказалась самой понимающей бабой. Да просто умница.

— Тогда я ни хрена не понимаю, Вася, — пробормотал Епифанов. — А другие? Та же Настя? Не уж то не ревнуют?

— Нет. Это я тебе сказал, а они все в равном положении. Только… Настю мог тебе предложить, а Маринку не проси.

— Да? Но теперь я хочу Марину в баньке, — дурашливо усмехнулся Епифанов.

— Перебьешься. Тебе Настя больше нравится, — сказал Панченко. — Я это заметил еще в прошлый раз. А что у тебя дома, Жора? Ты с таким пылом говорил о своей любви к жене, что я поверил.

— Что-то не то… — тоскливо сказал Епифанов.

* * *

Лера долго сидела у окна, смотрела на хмурый осенний двор. То дождь пойдет, то перестанет, голые деревья лениво шевелили мокрыми ветвями, будто умирающие осьминоги щупальцами. Зрелище не из приятных, а учитывая ее состояние, так просто отвратительное.

Оторвавшись от окна, Лера взяла трубку радиотелефона, набрала служебный номер Жорки. Вежливая секретарша сказала, что он уехал по делам, вернется поздно вечером. Но голос у нее был встревоженный. Так он вернется или нет?!

Но что же она сидит как последняя дура, гадает и ждет непонятно чего? В семье случились проблемы, их нужно их решать! Самой и немедленно. Во-первых… Жора сказал, что был на дне рождения у Алеся, украинца из первого подъезда, так ли это? Нужно проверить. Жора говорил, что подвозил его до «Горбушки», в первом подъезде живет… А в какой квартире? Наверное, это можно будет выяснить у подъезда.

Лера надела пальто на спортивный костюм, сунула ноги в высокие ботинки, зашнуровала их и выбежала из квартиры.

У первого подъезда никого не было. Снова пошел дождь, и Лера пожалела, что не взяла зонтик. Ho от дождя можно было укрыться под бетонным навесом подъезда.

— Извините… Скажите, пожалуйста, вы не знаете, в какой квартире живут украинцы?

— Не знаю.

Наверное, она выглядела глупо, наверное, кто-то знал, что она жена солидного бизнесмена и выискивает рабочих с Украины не случайно. Плевать! Наконец одна старушка сказала ей номер квартиры, которую снимали рабочие с, или, вернее, из Украины, и Лера помчалась бегом по лестнице на третий этаж. Долго звонила в дверь, наконец она открылась, и Лера увидела мужика с опухшим лицом. Не успела и слова сказать, как он выпрямился, машинально пригладил коротко стриженные волосы и попытался улыбнуться.

— Вы Алесь? — спросила Лера.

— Да. У меня сегодня выходной. А вы — Лера, жена Жоры.

— Он вчера был у вас?

— Понимаете… может, зайдете? Извините, я спал, выходной сегодня…

— Не зайду. У вас он был вчера?!

— Та… извините, я пригласил Жору на день рождения, он подарил мне калькулятор, очень дорогой… Но… мы выпили, у меня была бутылка, у него… Малость перебрали, долго ж сидели… Не сердитесь, пожалуйста, Лера.

— А потом устроили драку?

— Ну шо вы такое говорите? Мы сидели, разговаривали, жена передала домашнее сало, Жоре очень понравилось, так мы… горилку з пэрцем, а потом его дорогую водку… Зачем нам драться? Я был так рад, шо Жора не побрезговал…

— А почему он пришел весь побитый?