Война. Чужими руками

Можно ли поверить, что демократические страны Запада как-то совершенно случайно не заметили странностей избирательной кампании, в ходе которой представителей одной из парламентских партий убивали, арестовывали и избивали, а представители другой имели практически неограниченный доступ к средствам массовой информации? Конечно, нет. Особенно если помнить, что по точно такому же сценарию, с такой же «слепотой» Западных институтов, развивалась ситуация на Украине в 2014 году. Сходство не случайно – Запад и в 1933 и в 2014 году собирался бороться с Россией чужими руками и создавал для этого инструмент, закрывая глаза на все нарушения и преступления, лишь бы гитлеровский режим получил тотальную власть над Германией. Не смутила столь «зацикленный» на «честных выборах» Вашингтон, Лондон и Париж и ситуация, когда результаты выборов, проведенных за полгода до этого, отличались от результатов мартовских выборов так, словно это было в разные века и в разных странах[86]. Никто и никогда на Западе не ставил результаты этих «выборов» под сомнение. С правительством канцлера Гитлера, которое организовало это «торжество демократии», потом заключали договора, жали руки и никогда не говорили о «нелегитимности немецкой власти».

А ведь придушить нацистов в зародыше было совсем несложно: у Германии 100-тысячная армия, которой по Версальскому договору запрещено иметь тяжелое вооружение. Да и НСДАП еще не подмяла под себя государство – нацисты тогда еще были просто крикливой и наглой бандой. Победителям Первой мировой войны ничего не стоило не признавать новую немецкую власть, оказать давление по всем возможным каналам, включая угрозу ввода войск, – правительство Гитлера слетело бы в один момент. Поводов для внешнего давления на немецкое государство нацисты создавали массу: 1 апреля 1933 года стартовала инициированная Геббельсом[87] кампания бойкота еврейских магазинов и предприятий. У входа в такие магазины, рядом с надписями на витринах «еврейский магазин», стояли штурмовики, убеждая словами, а если надо, то и делами, что ничего здесь покупать не надо. Никаких протестов ни из Лондона, ни из Парижа или Вашингтона не прозвучало.

Может, они не знали? Не слышали? Ошибались? Давайте на минутку представим дело так, будто главам Великобритании, Франции и США почему-то в 1933 году было не до Германии и ничего в ней происходящего они не замечали. Предположим даже, что ни один факт нацистских преступлений каким-то чудом не смог тогда попасть в мировые СМИ. Пусть так, но ведь руководители стран, которые победили Германию в Первой мировой войне ценой миллионных жертв, должны были знать факты и даты своей собственной недавней истории. И просто сделать выводы. Большого ума для такой аналитики было вовсе не нужно. Гитлер ведь действовал совершенно открыто: после своего прихода к власти он послал прямой и недвусмысленный сигнал всем немцам. В особенности – германской армии, которая с большим недоверием относилась к штурмовикам НСДАП, которые многократно превышали армию своим числом. Так какой же сигнал послал Гитлер?

21 марта 1933 года фюрер открыл заседание новоизбранного немецкого парламента не в Берлине, а в старой резиденции прусских королей – Потсдаме. Сессия нового рейхстага открылась в бывшей гарнизонной церкви. Но собрались депутаты в ней вовсе не из благочестия, а для прямой отсылки к важным событиям германской истории. В этой церкви был похоронен великий прусский король Фридрих II[88]. Но не только место первой сессии рейхстага было символично, дата его созыва также была символической. Именно 21 марта в 1871 году открылось заседание первого рейхстага объединенной Бисмарком Германии. Особенно «приятные» воспоминания такие исторические параллели должны были вызывать во Франции. Ведь практически сразу после своего объединения Германия разгромила французов и забрала у них две провинции: Эльзас и Лотарингию. Вернуть земли Парижу удалось лишь в 1918 году ценой колоссальных жертв и разрушений. И вот новый германский канцлер совершенно прозрачно намекает на свои предпочтения, на своих исторических кумиров. В своей речи в Потсдаме Гитлер сказал, что «восстание» последних недель «восстановило честь народа» и теперь правительство «восстановит примат политики, призванной организовать жизненную борьбу нации». Французское руководство «почему-то» не стало себе задавать вопрос, какую такую «борьбу» поведет теперь германская нация? И с кем?