Война - дело молодых (СИ)

  "Почему на протяжении 150 лет, несмотря на все попытки России жить с Чечнёй в мире и дружбе, именно Чечня при каждом удобном поводе отвечает России вспышкой насилия и беспредела? В чём причина такой ненависти?.. Лично мне хочется сделать с Чечнёй следующее.

  Провести референдум в Чечне, на котором выставить лишь один вопрос: "Кто желает жить в России и по российским законам?" После этого провести границу по Тереку. И всех кто не желает жить в России - за Терек - строить "ридну Ичкерию"! Между Россией и Ичкерией установить жёсткую границу как между СССР и Китаем в 70-е годы. Лет на сто - не меньше. Пока последние участники войны не вымрут. Всё общение - через третьи страны - Турцию, Грузию. И никаких репрессий для чеченцев, оставшихся в России. Полное равенство в правах. При любом недовольстве или выступлениях - депортация за Терек".

  (Владислав ШУРЫГИН)

  * * *

  Дети угомонились только глубокой ночью, просто отключились, и всё, когда она, наконец, выдернула из розетки штепсель от телевизора.

  - Талгатовна, бросай суетиться, иди, мойся, ешь, - скомандовал Бек, вытаскивая её в коридор. - Всё пучком!

  - Завтра нужно вернуться обратно, - пробормотала она. - Неудобно.

  - Неудобно знаешь что?..

  - Знаю! - поспешно кивнула она.

  - Иди тогда.

  Хозяйский кабинет оккупировали Гелани с Сашкой. Влипнув в монитор компьютера, они даже не оглянулись, когда она на мгновенье задержалась в дверях.

  ...В свежевымытой голове больше не было ни одной мысли, только блаженство рая.

  нет уж, никуда я отсюда не уйду

  никогда

  лягу в прихожей

  вместо коврика

  - Талгатовна! - нетерпеливо окликнул Бек из кухни.

  На накрытом столе дымился чайник.

  - Присаживайтесь, - любезно пригласил хозяин.

  - Н-нет, спасибо, - быстро отказалась она. - Я лучше потом...

  Вздохнув, Тимурханов поднялся и вышел, не оглядываясь.

  - Слушай, ты чего из себя строишь? - зашипел Бек. - Паранджу надень!

  - Чего несёшь?! Обалдел? - огрызнулась она в ответ.

  - Садись! - Бек ногой пододвинул ей стул.

  Голод взял верх над неловкостью, и она опомнилась только, когда поняла, что ест уже пятый бутерброд с оливками, сыром и каким-то паштетом. Бек, впрочем, от неё не отставал.

  обожрём буржуев

  Она поставила тарелки в раковину и, повернувшись, снова встретилась взглядом с остановившимся в дверях хозяином.

  - Устала? - вдруг тихо спросил тот.

  Она замерла. Горячий твёрдый ком застрял в горле, лампа над столом расплылась, и, прикусив губу, она опустилась на стул.

  развернулась бабской правдою стена

  разревелась, раскачалась тишина

  по чужим простым словам, как по рукам

  по подставленным ногам, по головам

  - Если хочешь, можешь уезжать, - продолжал он. - Ты и так уже сделала здесь столько... Не бойся, я их не оставлю, придумаю что-нибудь. Уезжай домой.

  Она утёрла щёки салфеткой, подняла голову, пытаясь улыбнуться:

  - Ну вот ещё, Беслан Алиевич! Когда тут пошла такая пьянка, режь последний огурец? Да ни в жисть!

  И краем глаза заметила, как облегчённо выдохнул Бек.

  а в потресканном стакане старый чай

  не хватило для разлёту старых дел

  фотографии там, звёздочки и сны

  как же сделать, чтоб всем было хорошо

  * * *

  26.12.01.

  Знаю, знаю - ты ждёшь рассказа про Тимурханова. Хороший вопрос - как я к нему отношусь? Сложно я к нему отношусь. Проще сказать, как ОН ко мне относится: я для него постоянный геморрой, миль пардон, и Забава Путятична в одном флаконе. А! Ещё я высококлассный специалист!!! Чуть не забыла, однако.

  Сейчас я скажу, как на духу, что меня смущает.

  Во-первых. Меня смущает то, что ЛЮДИ СКАЖУТ. А сказать они могут... много чего. Посему я держусь от него на большом расстоянии. Очень большом. Он для меня - безусловное табу. Здесь говорят - харам.

  Благо мы уже скоро, даст Бог, вернёмся в свой отремонтированный ударными темпами детсад. И он выделил нам для редакции офис в центре. Здравствуй, дедушка Мороз, борода из ваты...

  Во-вторых. Нет, этого писать не буду, это личное... Ладно, ладно, знаю, что ты видишь меня насквозь и глубже. Да, боюсь на него повестись. Убейте меня теперь за это, убейте!

  В-третьих. Больше всего меня смущает то, что он кормит, поит, обувает, одевает, выручает всю нашу ораву, а я за это делаю только то, что доставляет мне удовольствие, то, что я и так бы делала, в смысле без него... Слушай, встань с пола, пошлая женщина, и уйди, противная, а?

  Целую. Напиши всё, что по этому поводу думаешь, утоли моя печали, сан йиша...

  Да, кстати, про дедушку Мороза! С Новым годом!

  * * *

  Перебравшись вместе с пацанами в почти отремонтированный интернат, - чтобы поменьше мозолить глаза Тимурханову, - она не могла теперь заснуть в той комнате, которую привыкла считать своей, и даже не из-за назойливого запаха свежей краски.

  И когда Бек окликнул из-за двери:

  - Талгатовна! - она и поднялась легко, - благо, как всегда, легла одетой, - и вышла быстро, завязав только головной платок.

  червону руту, блин, я шукаю вечорами

  Из-под лестницы доносился невнятный шум.

  - Проверка?

  Бек махнул рукой:

  - Да этот... говорил же я, ещё придёт...

  - Кто?

  Он не успел ответить, - внизу снова зазвучали приглушённые, возбуждённые и злые голоса.