Война - дело молодых (СИ)

  Даже если хоть победоносно, хоть как закончить эту войну завтра, месть в душах - останется. А повод чеченцам убивать русских - останется на десятилетия. Как, к примеру, практически весь ХХ век армянские боевики по всему миру убивали турок, мстя за резню 1915 года.

  И не надо делать вид, что мы этого не понимаем".

  (Сергей МОСТОВЩИКОВ)

  * * *

  подымите... мне... веки

  Потолок был белым, а в носу торчала тонкая трубка, закреплённая лейкопластырем.

  И не только в носу.

  нет, спасибо, лучше опустите

  Ангелов в белых халатах поблизости не наблюдалось, зато громоздились две капельницы. Из одной что-то желтое медленно сочилось ей в вену у сгиба правого локтя.

  тех, кто был особо боек, прикрутили к спинкам коек

  Горло царапало, как наждаком, от знакомого запаха дезинфекции подкатывала тошнота, проклятые трубки мешали ужасно.

  Последнее, что удавалось вспомнить - приёмная в Доме правительства, прозрачная папка-уголок на коленях, и, как всегда в этих шикарных казённых коридорах и холлах, сосёт под ложечкой...

  теракт?

  Пить хотелось неимоверно, но пересохшее горло не могло выдавить даже писка.

  Левой рукой она с отвращением выдернула трубку из носа и попыталась получше закутаться в одеяло - слава Аллаху, удалось.

  Она оперлась локтем о тощую подушку и осторожно приподнялась.

  Тоже получилось.

  так, приёмная... что я там делала?

  ждала Беса

  зачем?

  вручить ему свежие статьи на вычитку

  любо, братцы, любо

  любо, братцы, жить

  с нашим атаманом не приходится тужить

  дальше?

  я его дождалась

  дальше?

  мы вышли

  Дверь скрипнула, и в щели появился Бек, вернее - его глаза, совершенно круглые.

  - Бек! - просипела она. - Иди сюда! Ох нет, иди отсюда! Нет, дай попить! Чёрт, позови хоть кого-нибудь!

  Голос наконец прорезался.

  Бек по-прежнему стоял, как оглушённый.

  - Да что с тобой?!

  Он повернулся и исчез.

  Стиснув зубы, она повыдёргивала из себя оставшиеся трубки и иголки, но, прежде чем начала сооружать из простыни тогу, в палату наконец влетели ангелы в белом.

  и канатчиковы власти колют нам второй укол

  - ...Вы что, тут все, с ума сошли?! Какая Москва? Какая кома? Какая неделя?! Я прекрасно себя чувствую! Мне ничего не нужно! У меня ничего не болит! Вы издеваетесь?!..

  С боем вытребовав халат и стакан воды, она готова была уже прыгать в промороженное окно при виде шприца, когда в дверях палаты снова возник запыхавшийся Бек, а за ним - Тимурханов.

  - Беслан Алиевич!!

  Вздох облегчения был всеобщим, и тот как-то нехотя улыбнулся.

  - Хоть вы мне скажите, что тут... - взмолилась она, машинально приглаживая всклокоченные волосы, - о Боже! - и потуже запахивая халат.

  - А ты что, ничего не помнишь? - выдохнул Бек.

  Она опустилась на койку - внезапно подкосились ноги.

  - Нет...

  только земная соль, заводная боль, голубой вагон

  только горючий смех, окаянный фронт, оловянный враг

  каждый миг - передозировка

  - Я тебе расскажу, - негромко проговорил Беслан. - Я присяду?

  Он пододвинул стул к её койке, Бек устроился на корточках у стены. Как-то незаметно они остались в палате втроём.

  И от нависшего молчания, и от их долгих взглядов она испугалась уже по-настоящему.

  - Беслан Алиевич...

  - Теракт же был! КамАЗ с тротилом въехал в Дом правительства! - выпалил Бек.

  ...Непонятный шум снаружи. Выстрелы. Взрыв.

  Она зажмурилась.

  ...Пыль, заслонившая свет.

  Крики, стоны, плач, слившиеся в один невыносимый гул.

  Кровь, неимоверно яркая.

  Кровь везде - на зелёной ковровой дорожке, на импортных бежевых панелях, на стильных плафонах под потолком.

  Бес!

  Она задрожала.

  - Вспомнила? - всё так же тихо спросил Беслан.

  Она ошеломлённо смотрела в его осунувшееся лицо.

  - Ранило... вас...

  - Царапнуло только, а ты...

  ...А она подползла к нему по чужой крови, по острым осколкам стеновых панелей, и...

  воробьиная, истошная, оскаленная, хриплая

  неистовая стая

  голосит во мне

  ...глубоко-глубоко внутри, не в мозгу, не в сердце, - сгорели предохранители, вылетели пробки, и свет погас, и хлынула из ноздрей кровь...

  кровь к крови, боль к боли, пепел к пеплу

  дальше - тишина

  Она закрыла лицо руками.

  уважаемый редактор, может, лучше про реактор?

  про любимый лунный трактор? ведь нельзя же год подряд...

  ведь нельзя же год подряд...

  Его тёплые ладони крепко обхватили её запястья, - так же крепко, как её пальцы - его руку там, в разрушенном, залитом кровью коридоре, - и отвели от лица.

  - Не могу поверить, что это ты сделала... - наконец выговорил он отрывисто.

  Она только раскачивалась из стороны в сторону, не отрывая от него взгляда.

  - Не могу поверить, - повторил он. - Я здесь прошёл полное обследование... пока ты без сознания лежала... Всю эту неделю. И никто тут не может поверить... что я опять здоров.

  мёртвого схоронит уставший

  радугу осилит ослепший

  звёздочку отыщет упавший

  яблочко от яблони, огонь от огня

  - Так вы... были больны?

  Тимурханов устало усмехнулся:

  - Не то слово.

  - А почему... почему вы ничего мне раньше не сказали? Вы же знали, что я...

  Он промолчал.

  Опять закрывая глаза, она прошептала:

  - Те, кто выжил в катаклизме, пребывают в пессимизме... их вчера в стеклянной призме к нам в больницу привезли...

  - Что-что?!