Война - дело молодых (СИ)

  "У чеченцев есть слово из двух букв: "ях". Оно означает и героизм, и гордость, и честь, и благородство, и силу, и дерзость, и еще что-то, что легко понимает семилетней ребенок в самом глухом чеченском ауле, но трудно понять тем, кто сбрасывает сейчас бомбы на этого ребенка. Особое состояние не только души, но и тела: глубоко сознательная, радостная готовность претерпеть все, но совершить то, что должно быть совершено. Все высшие человеческие качества уложены в этом слове. Каждый день вижу парней с оружием - одни идут в бой, другие выходят из боя. На их лицах улыбки, и эти улыбки не показные и не вымученные. Они в состоянии ях.

  Ях - путь человека от рождения до подвига и достойной смерти, до высшей точки духовного и физического подъема. Триста спартанцев у Фермопил, безусловно, были в состоянии "ях". В числе защитников Брестской крепости был учебный батальон, он оказался там случайно, в ходе учений, большинство в нем были чеченцы. Курсанты Эльмурзаев, Закриев, Садаев по очереди танцевали лезгинку на крепостной стене, когда немцы шли на очередной штурм крепости, находившейся в глубоком тылу их армии".

  (Султан ЯШУРКАЕВ)

  * * *

  рок-н-ролл мёртв, а я ещё нет!

  а жаль!

  Она пулей вылетела на заплёванное крыльцо ДК, свирепо вглядываясь в разбредавшуюся толпу довольных зрителей:

  - Какая су...волочь кокнула зеркало в уборной?!

  Зрители в разномастном прикиде дружно и радостно загоготали.

  - Всё, последний рок-фест в моей жизни, клянусь! - зловеще пообещала она и, опомнившись, быстро огляделась. - Тимыч, а где Бек?

  Тимоха, известный всем под ласковой кличкой "Панкиллер", удивлённо прогудел:

  - Хан-то? Дык он на сцене только что был... ты что, не видела?

  - Где-е? Что он там делал?!

  - Пел... Забо-ойно! - Тимоха пожал необъятными плечами под чёрной майкой с какими-то лохматыми рожами поперёк груди.

  Окружающие отозвались одобрительным свистом.

  Iуьйре дика а, де дика а, суьйре дика а, буьйса дика а хуьлда шун (доброе утро, день, вечер, ночь)!!!

  Примерно к середине феста у неё начала лопаться голова от грохота, и она позорно удрала в фойе. Там-то её и настигла негодующая Татьяна Ильинична, директриса ДК, и потащила сперва в мужской туалет (минус одно зеркало), а потом в буфет (минус два стула).

  Так что было как-то... не до сцены.

  массаракш, массаракш и еще тридцать три раза массаракш

  Напрочь забыв о зеркале, павшем смертью храбрых, она ринулась в пустеющий зал.

  На сцене юные дарования из группы "Мэник субсидал", а попросту "Маньяки", уже изрядно поддатые, вяло ковырялись с ударной установкой.

  - Бек! - заорала она и закашлялась.

  Главный "маньяк", ухмыльнувшись, махнул рукой куда-то за кулисы.

  - Только постучи сперва!

  Остальные "маньяки", конечно же, заржали.

  ...вот и сейчас, извините за неровный почерк и кляксы...

  На ведущей наверх шаткой лесенке она едва не переломала себе ноги, спотыкаясь от злости.

  - Бешеная, да от тебя дым идёт! Столбом! - Осклабившись, Бек сдернул её с последней ступеньки. - Случилось что? Ху хилла?

  - Нет! Ни-че-го! - рявкнула она кавалерист-девицей из "Гусарской баллады".

  Девица, - явно не кавалерист, - вынырнув из-под пыльного, когда-то бархатного занавеса, робко пролепетала: "Здрысь" и скользнула вниз.

  Она закрыла глаза.

  Бек почесал в затылке:

  - Талгатовна, ты это... знаешь, как-то выражаться не очень стала в последнее время, за языком-то следи, ты же не какая-ни...

  - Бек, ты что на сцене делал? - осведомилась она сдавленным шепотом.

  - Аппаратуру собирал! - с готовностью доложил тот. - Слуш, а вот такая йоI (девушка), к тебе в фойе подходила, волосы розовые, глаза такие сиреневые... это кто?

  - Это Иванова, - тяжко вздохнула она. - Успокойся, тут тебе ничего не светит!

  - А спорим?!

  - Сан ваш, я, кажется, тебя о чем-то спросила?!

  - Ну, пел, - буркнул он. - Песню. Твою.

  - Это её песня?! - прогудел снизу Панкиллер.

  - Так. Ещё раз, и по-русски, пожалуйста. - Она присела на затоптанную ступеньку. - Чтоб я уже ничего больше не пропустила... Зеркало. Унитаз. Два стула. Две битые морды. Песня... моя?

  - Ну, унитаз там, зеркало, стулья, морды - не я... хотя могу... - хмыкнул Бек. - А песня... это я из твоего стиха сделал... Из того, помнишь, в "Марше", самого первого...

  за дальним лесом выйдет солнце на новый лад

  блеснут арканы, сети, плети, суки на цепях

  по деревянному помосту тяжело бежать

  промокла шкура под нагайкой - рёв и разворот!

  Бек отложил гитару, залихватски подмигнув примолкшей под лестницей толпе.

  - Ох... ренеть! - подытожил Панкиллер басом.

  - Бек... - прошептала она.

  Поглядев на неё пристальней, он присел на корточки:

  - Бешеная, ну чего ты... Я ж тебя... это... прославлю всемирно, къамел дац!

  и нам седло большое, ковёр и телевизор - в подарок сразу вручат

  а может быть, вручат

  * * *

  19.05.03

  И только я расслабилась чуток, как Бек сотоварищи заладили рок-группу. Нет, не так: панк-рэп-рок-группу, это вам не баран начихал! Под не понять каким названием - "Марш-да".

  Но это не самое смешное. Самое смешное, что у него, мать, таки талант. И, что даже более смешно, тексты для него пишу я! Ты жива еще, моя старушка?