Война детей

– Чем тебя не устраивает мой вид, чем?! – Алена прикрыла глаза. И тотчас ее обступили мелькающие за окном троллейбуса огни, что сливались в далекий фонарь на Менделеевской улице. И каждый прохожий за окном напоминал фигуру Глеба. – Я тебе хочу рассказать одну историю, па. Только ты слушай внимательно. Это очень важно, па… Один мой знакомый сбил мотоциклом женщину. Он в этом не виноват, так получилось…

Сергей Павлович никак не мог решить, куда положить два тяжелых тома энциклопедии.

– Кто это?

– Не имеет значения. Да положи ты их на стол! Сергей Павлович положил книги на край стола.

– А какое это имеет отношение к тебе, Алена?

– Никакого. Просто я посвящена в эту историю. И все.

– Женщина погибла?

– Не знаю. Вероятно, да…

И Алена принялась рассказывать.

Сергей Павлович слушал внимательно. Его смуглые пальцы поглаживали темный переплет энциклопедии.

Тяжело загудел лифт. Притих. Через секунду глухо стукнула металлическая дверь.

Алена замолчала. Мама? Так некстати. Ей не хотелось втягивать мать в этот разговор. Человек эмоциональный, вспыльчивый, мать сгоряча могла бы поступить необдуманно.

– Ладно! Рассказывай не рассказывай… Пойду спать! – Алена собрала книги и ушла в свою комнату.

Тревога оказалась напрасной. В прихожей было тихо. Но возвращаться к разговору не хотелось. Спать, только спать.

Алена вытащила шпильки и встряхнула головой. Темные волосы упали на плечи и спину. Змейка на кофточке была с норовом – то гладко разойдется, то заклинит, как сейчас. Алена подошла к зеркалу и увидела отца – Сергей Павлович стоял в дверях. «И не слышала, как он подошел!» – подумала Алена.

– Поговорить надо, – Сергей Павлович приблизился к зеркалу. – Это намного серьезней, чем ты думаешь… Она не так и проста, твоя история.

– Поэтому я и поделилась с тобой…

– Положим, не только поэтому. А еще и из боязни, – прервал Сергей Павлович. – Поделилась и как бы переложила на меня часть ответственности.

Он смотрел в глаза дочери. Зрачки его черных глаз были сужены.

– Но ты моя дочь. И я принимаю эту ответственность, – продолжал Сергей Павлович. – Надо убедить твоего знакомого признаться в содеянном. Непременно!

– Но папа… – вяло проговорила Алена.

– Непременно! Ваши рассуждения насчет отсутствия улик наивны. Я не касаюсь вопроса совести – это, как говорится, дело твоего знакомого. Но чисто технически для современной криминалистики найти его труда не составит. Ты просто младенец, Аленка…

– В конце концов, папа, почему я должна решать этот вопрос? Или кто-то из нас троих?

– А потому, что теперь любой из вас троих, любой – в той или иной степени виновник преступления.

– Вот еще! При чем тут мы?

– Я тебе все сказал, Алена. Подумай. И передай своему знакомому. В красивую историю он вас втянул своим признанием… Молчал бы уж…

Сергей Павлович остановился в дверях:

– И вот еще… Если уж ты переложила на меня часть ответственности, то я буду вынужден как-то действовать…

– Ты не имеешь права! – Алена обернулась к отцу.

– Имею! Твой знакомый находит себе моральное оправдание, и я имею такое же оправдание – ты моя дочь!

Сергей Павлович вышел и прикрыл дверь.

– Попробуй только! – крикнула Алена в глухую дверь. – Я уйду из дома!

Отец не возвратился и ничего не ответил. Алена прислушалась.

Нет, все тихо.

Телефонный звонок прозвучал резко, нетерпеливо. Алена взглянула на часы: без четверти час. Кто это мог быть? Конечно, мама – не может вызвать такси и остается ночевать у тетки.

Но когда Алена подошла к телефону, она уже точно знала, кто это звонит.

Никита. Это я.

Алена. Знаю. Был на Менделеевской? Что узнал?

Никита. Понимаешь, кажется, никаких улик. Все заморожено. Час там проторчал. Втравил в разговор какого-то дядечку, тот собаку выгуливал… Говорят, старуху какую-то сбили машиной.

Такси, говорит. Люди видели, что такси… Усекла? Что молчишь? Жаль, конечно, бабушку… Но выбирать не приходится… Да не молчи ты!

Алена. Я боюсь, Кит. Я очень чего-то боюсь.

Никита. Ладно, лет через десять разберемся, кто прав. Но если Глеб не получит какую-нибудь там Нобелевскую премию за потрясающее открытие, я душу из него вытрясу. (Никита рассмеялся.) Только ты вот что… Своим ни гугу! Ни отцу, ни матери.

У них свои принципы… Пока! Спокойной ночи!

***

Из протокола следствия по делу № 30/74:

«Вызванные повесткой свидетели Бородин и Павлиди в следственный отдел ГУВД не явились. Повторно свидетели вызываются на 25 декабря.

Следователь П.А. Сухов».

Контуры предметов становились рельефнее, как на фотобумаге, опущенной в проявитель. Цветы на обоях темнели, все больше принимая свою нормальную дневную раскраску.

Марина повернула голову к стене, и Глеб увидел кончики ее ресниц. Напряженных, немигающих.

Он откинул одеяло и поднялся. Надо торопиться: чего доброго, дежурная няня вздумает прийти пораньше. Обычно, когда он оставался на ночь, Марина его выпроваживала в шесть утра. Но сейчас Марина молчала, хоть и не сомкнула всю ночь глаз.