Война для двоих

– Нас предупреждали, что бандитов около трех десятков. Где остальные? Быть всем предельно внимательными. Стрелять на опережение.

– В окнах дома напротив обязательно должно сидеть несколько снайперов. Пара – минимум, – подсказал Ласточкин. – Это непреложный закон освобождения заложников. Теория, так сказать. И ее всегда стараются выдерживать. Во всех случаях и при всех обстоятельствах.

– Значит, если мы войдем в кабинет америкоса, снайперы из окон дома напротив могут стрелять? Так? – уточнил капитан.

– Я не знаю ситуацию. Не знаю, задернуты ли на окнах шторы, выключен ли в кабинете свет. Не знаю, какие у снайперов прицелы, какие винтовки… Это все вкупе и определит их поведение. Если откроется дверь из кабинета в коридор, свет из коридора может сквозь шторы прорваться, и тогда начнут стрелять. В коридоре лампочек не видно, они скрыты за балками. Выключается свет, я думаю, на первом этаже у дежурного администратора. Здесь я выключателя не вижу. Проводка, видимо, внутри стен – не перестрелить. Но я могу подняться на верхний этаж и посмотреть на снайперов оттуда. При возможности, расстреляю их.

Здание гостиницы было четырехэтажным. Маловероятно, что снайперы со второго этажа дома напротив контролируют все четыре этажа гостиницы. И потому Радиолов согласился, только добавив:

– Карошко, проводи и подстрахуй Ласточкина.

Старший лейтенант оставил свою большую винтовку рядом с командиром, а сам вместе с лейтенантом быстрыми скачками через ступеньки стал подниматься по лестнице. А еще через минуту сообщил по связи:

– Есть снайпер на третьем этаже и два в окнах на втором. Внизу на улице – девять «бандерлогов». Автоматы восьми нацелены в окно второго этажа. Один без автомата. Он командует. Там, похоже, ждут, когда шторка отодвинется. Но к окну никто не подходит, иначе уже стреляли бы. Или за жизнь заложника опасаются… Ждут, когда ситуация сама собой разрешится. Считают, что сирийцам все равно никуда не выйти.

– Значит, их тридцать один человек. А дальний торец здания, выходит, вообще не контролируется? Людей не хватает?

– Там глухая стена без окон. Нет выхода.

– Понятно. Глухую стену можно не контролировать. Стрелять можешь?

– Здесь на окне стекла целы. Буду окно открывать, заметят изменение и для проверки могут дать пару очередей. Им чужих стекол не жалко, а нам это ни к чему. Я хочу подняться на чердак. Сам чердак, похоже, сорван взрывной волной, но перекрытия местами целы.

– Действуйте. Вдвоем. Только аккуратно, – приказал капитан, принимая доводы старшего лейтенанта.

– Над нашей комнатой рядом со стеной можно к краю подойти. Там даже часть потолка целая. Мы сделаем…

Радиолов знал, что старший лейтенант Ласточкин по развалинам стен умеет бегать с ловкостью обезьяны, а у лейтенанта Карошко руки настолько сильные, что он на тренировочных занятиях в спортзале отжимался от пола двести раз, посадив при этом себе на плечи кого-то из относительно легких «волкодавов». Значит, на одних руках сможет на стену забраться, посадив на плечи Ласточкина.

Ждать пришлось минуты три-четыре. Видимо, путь на чердак по сложности слегка отличался от пути по лестнице со второго этажа на четвертый. Однако доклада все не было и не было. А потом наушники донесли выстрелы автомата «АК-12» и звон разбитых стекол.

– Отработали, командир. Снайперов противника больше не существует. Как и командира «бандерлогов». Вот, еще пару бандитов Карошко снял. Но ты оцени, как я правильно вычислил, что должны быть снайперы!

– Оценил! – согласился Радиолов. – Значит, можно выдвигаться к дверям кабинета?

– Я думаю, что без проблем…

– В кого стреляют бандиты? – спросил капитан, догадавшись, что за автоматные очереди он слышит.

– Гостиницу уничтожают. Стены и окна. За своего командира мстят, шмаляют сдуру, куда попало…

– Раид, долго мы так сидеть будем? Надо что-то предпринимать, – сказал накиб Сахим.

– У тебя есть соображения, как отсюда выбраться?

– Ты старший по званию, ты и ищи способ. – Капитан был явно недоволен ситуацией, но как выйти из нее, не знал. – Хотя бы поищи другие выходы…

– В коридор нам никак не выйти…

– А что там?

– В соседнем доме стоит пулемет и простреливает его насквозь. Если только пол или потолок проломить. Но бандиты услышат шум и сразу заблокируют верхний и нижний этажи.

Разговаривали сирийцы между собой на алавитском языке, непонятном полковнику Цитукасу, и потому он проявлял беспокойство, ворочался, даже перевернулся на спину, хотя ему было приказано лежать лицом вниз. Но майор аль-Хабиби сразу жестко напомнил об этом:

– Лицом вниз было приказано. И руки за голову… Вот так. В следующий раз вместо предупреждения пинка дам. Могу и ребра поломать. Это, честное слово, неприятно… – сказал Гиваргис по-арабски. Полковнику было жалко свои ребра. Тем более что в юности он падал с велосипеда, ломал ребра и знал, что это такое.

– Может, этих вместо «щита» выставим! – кивнул капитан на пленников.

– Абдурахман сказал, что придет русская группа спецназа нас освобождать. Лучше подождать. Они уже должны быть близко.

– Что-то я ничего не слышу и никого не вижу. Все без изменений.