Война Доминантов. Раунд 5 (ЛП)

— Например, в отеле! — Стив выдал блестящую идею, хлопнув в ладоши.

Проповедник пристально посмотрел на меня, будто пытаясь прочитать мои мысли. Я холодно ответил на его взгляд, мысленно запирая все двери вокруг своих мыслей, на случай если у него действительно были какие-то сумасшедшие способности. Он медленно оскалился.

— Мы поужинаем и закончим обустраиваться, а затем отправимся в город. Вы проведете разведку, а мы вернемся вечером, где вы составите всеобъемлющий план, и мы приступим к его реализации утром. Рад, что ты готов к походу.

Поход? Черт, мы пойдем пешком. Я попытался вспомнить, как долго мы ехали от последнего городка, прежде чем добрались до палаточного лагеря. Разумеется, достаточно долго, чтобы идти пешком. И теперь, когда я открыл рот, безумный Проповедник, конечно, не позволил мне отвертеться.

— Звучит как хороший план. — Стива это нисколько не смутило. Насколько он был обеспокоен, здесь не перед кем было выделываться, с колесами или без.

В тот момент мне больше нечего было сказать, я ничего не мог придумать, что сказать, да и просто не хотел ничего говорить. Я просто хотел пойти в палатку и завладеть Тарой. Заняться с ней любовью. Подумать обо всем этом прочем дерьме позже. И поесть. Я чертовски проголодался по этому кролику.

Мы приступили к «ужину» после того, как Проповедник произнес свою длинную возвышенную проповедь со Стивом мыча и произнося аминь с каждым гребаным словом. Я имею в виду, сколько благодарностей вы можете выразить за один присест? Разве для этого не существовало правил? Пределов? Мне захотелось испытать божественное терпение Бога. Неужели он реально думал, что Бог нуждался или хотел всего этого дерьма? Сидел на своем троне в окружении ангелов, собирая эти драгоценные слова во флаконы со священным огнем, чтобы поставить на полку благоговения и славы? Это было все равно, что медленно забивать камнями до смерти. С помощью слов.

Единственное удовлетворение, которое я получил, — это возможность держать Тару за руку во время этого. Я занимался любовью с ее ладонью большим пальцем, молча молясь вместе с Проповедником, чтобы он, черт возьми, поторопился, чтобы мы могли поесть, и я мог побыть наедине с Тарой.

Наконец, чудесным образом пришло это время, и дикий кролик наполнил мой рот до краев. Мясо было нежным внутри, как только мне удалось прогрызть корочку. Мои челюсти заболели к тому времени, как я съел третий кусочек, но в остальном было чертовски вкусно. И эта кастрюля с овощами и рисом превратилась в густое пикантное рагу.

Для меня было нечто особенное в принятии пищи на свежем воздухе, ак будто включились инстинкты выживания, и я пожирал каждый кусочек, словно он был моим последним. Я почувствовал на себе взгляд Тары и посмотрел на нее, обнаружив, что ее взгляд сузился от беспокойства. Я наклонился и поцеловал ее в нос, заверяя, что со мной все в порядке, затем выпил свой напиток громкими глотками.

Как только Тара закончила, я встал и потянул ее.

— Я забираю Тару на прогулку к ручью. С этим все в порядке?

Проповедник громко обсасывал кость и усмехнулся, не глядя на меня.

— В полном порядке, денди. Не заблудитесь. Вернетесь сюда через тридцать минут. Я бы не хотел выслеживать тебя, связывать и тащить твою задницу обратно в лагерь, где ты проведешь всю ночь без средства от насекомых.

Я уставился на него, осознавая, что он обрисовывает меру пресечения, если мы попытаемся сбежать.

— Я не сбегу, — сказал я как ни в чем не бывало. Не сейчас. Еще нет.

— Отлично.

Стив встал.

— Думаю, я буду…

— Помой посуду, — зловещим тоном подсказал Проповедник.

— Ага. Помою.

— Может, ты споешь нам песню, когда мы вернемся? — Мягкие слова Тары сопровождались быстрым поглаживанием его предплечья, когда она кивнула ему.

Стив кивнул в ответ, внезапно выглядя убитым горем.

— Но… я думал, что мы собирались в город?

— Да, мы собираемся, — сказал я. — Так что… убери тарелки.

Он ухмыльнулся, снова став взволнованным, и отсалютовал:

— Да сэр.

Я повел Тару в лес, направляясь на шум ручья. Я знал, что иду слишком быстро, практически волоча ее за собой, но я не мог заставить себя замедлиться. Как только я убедился, что мы были вне пределов слышимости, я повернулся и заключил ее в объятия, оторвав от земли. Она испустила громкий вздох и обхватила ногами мои бедра, а руками — шею, потянув меня за волосы, ее дыхание было прерывистым от ее собственной потребности. Я позволил ей держаться за меня и обхватил ее лицо, погружаясь в ее рот, пробуя на вкус так быстро, как только мог.

— Ты мне нужен, — выдохнула она во время моего отчаянного пиршества.

— Черт, ты мне тоже.

— Где… где мы можем… — она пыталась заговорить, пока я страстно занимался любовью с ее ртом. — …сделать это.