Война Доминантов. Раунд 5

— Расти в Бронксе было не совсем легко для мальчика, оставшегося без отца. Моя мама очень старалась, но она была занята на двух работах, чтобы прокормить нас и уберечь от улицы. — Он сделал паузу и на мгновение прикрыл глаза, я почувствовал, как он отталкивает призраков, чтобы продолжить. — Как и многие другие дети я попал в банду. Сначала все было хорошо, словно одна большая семья. Мы были друг у друга, и, если у кого-то возникали проблемы, мы все их решали. Но потом наша маленькая местная банда была поглощена более крупной. Мы должны были оправдывать ожидания или заплатить.

Он снова остановился и с минуту просто смотрел в окно.

— Я быстро понял, что у меня хорошо получается быть головорезом. Я был крутым, мог выбить дерьмо из парней вдвое больше меня. Вскоре, меня стали уважать в банде. Меня и еще одного парня начали посылать на секретные задания. Никто в нашей группировке больше не знал, на нас не было отличительных знаков. Если нас поймают, мы будем предоставлены сами себе. Так что однажды вечером мы должны были пойти напомнить одному парню, что он задолжал денег.

Бекка похлопала его по руке, когда он снова сделал паузу, молча подбадривая.

— Мы всегда ходили вооруженные, готовые стрелять или отрезать себе путь к отступлению. Итак, мы вошли в дом этого чувака, и когда мы постучали, его старушка открыла дверь, держа на руках этого маленького ребенка, и еще парочка цеплялась за ее ноги. Она отступила назад, как бы пропуская нас внутрь, и вот он сидит позади нее с дробовиком. Он выстрелил первым. — Проповедник задрал рубашку, чтобы показать ряд шрамов на животе и груди. — Я принял на себя большую часть. Парень, что был со мной, начал стрелять так быстро, как только мог. Когда у него закончились патроны, чувак, на которого мы пришли посмотреть, был мертв. — Казалось, ему внезапно пришлось сжать челюсти, мускул в углу сильно напрягся. — Как и его старуха. И ребенок, которого она держала на руках. Еще один ребенок был ранен… умирал. Другому удалось за что-то спрятаться.

Когда он снова сделал паузу, его руки дрожали.

— Я вырубился от потери крови. Парень, который был со мной, сбежал. Когда приехала полиция, меня арестовали, оказали медицинскую помощь и предъявили обвинение в убийстве двух взрослых и двух детей. Выживший ребенок не разговаривал, он не сказал, что это был кто-то другой. Слишком напуган. К счастью, моему государственному защитнику удалось доказать, что пули, убившие жертв, были выпущены не из моего оружия. Мне было предъявлено обвинение в покушении на убийство 3-й степени, и поскольку мне было семнадцать, предоставили возможность отслужить в армии, вместо того чтобы сесть в тюрьму. Я думал, что получил перерыв. — Он низко сухо рассмеялся. — Я был чертовски хорошим солдатом. Я был направлен в Ирак, "Буря в пустыне". Сначала, я был переброшен в Багдад. Это была сущая мерзость. Затем мое подразделение было переведено в другую часть, сопровождающую различные автоколонны. Однажды ночью нас вызвали на специальное дежурство — охранять транспорт с заключенными. Мы проезжали мимо маленькой крошечной деревушки, всего лишь нескольких зданий и колодец. Но он находился у входа в этот узкий проход, и когда мы добрались до него, попали под перекрестный огонь. Следующее, что я понял, что мое американское сердце было единственным, которое все еще билось, и меня трижды ударили. Я попал в плен, думал, что умру.

Он притянул Бекку в объятия и судорожно вздохнул. Мне действительно хотелось задать вопросы, но я не думал, что он закончил. Я не собирался прерывать.

— Примерно через шесть месяцев, проведенных в грязном козьем загоне, мои раны зажили, но я знал, что умру. Постепенно. Я оставался больным и слабым, отчасти из-за недоедания. Они всегда посылали двух мальчиков кормить коз. Один направлял на меня пистолет, другой кормил коз и оставлял мне немного еды. Младший, который кормил коз, немного разговаривал со мной, научил меня основам их языка. И однажды вечером он принес мне хорошую еду и попрощался. Это означало, что меня либо пристрелят, либо обменяют на кого-то другого. Когда уходил, он не полностью запер дверь. После наступления темноты, когда я проверил ее, как обычно, она открылась. Я вышел. Я не мог вернуться в Штаты, не мог столкнуться со всем этим. Вместо этого я направился на юго-запад, через Иорданию и Египет, двигаясь медленно, оставаясь вне зоны видимости и радаров. Я все еще был болен, и мои раны доставляли мне кучу неприятностей. Я понятия не имел, куда направлялся, просто продолжал идти дальше. Я забрался так далеко, как только мог. В Африку. Я просто хотел избежать смерти. Я не мог пойти домой, да и не хотел, на самом деле. Слишком много крови в разуме и сердце.

Он покачал головой, воспоминания превратили его в застывшую статую.