Война двух королев (ЛП)

Каждая косточка в моем теле задрожала, когда я упала на пол. Яркий свет вспыхнул у меня перед глазами, когда я перекатилась на бок. Вдох, который я сделала, обжег мои легкие. Мои ребра протестовали против движения, когда я попыталась сесть. Боль в спине перешла на плечи, и все это время свет продолжал мигать, позволяя мне лишь мельком увидеть хаос вокруг меня. Ривер лежал, мерцающие огоньки искрились от него, когда он пытался стряхнуть даккай. Малик лежал, обхватив Миллисент одной рукой, словно пытался защитить ее последним вздохом. Ни один дюйм их тел не был обожжен или разорван. Дракены больше не летали, и Киеран, он тоже выкрикнул мое имя, когда вспыхнули огни...

Внезапно, света не стало. Ни цвета, ни звука.

Затем серебристое пятнышко запульсировало и расширилось, став ярче, и в этом свете появилась она. Волосы цвета лунного света ниспадали на плечи каскадом спутанных локонов и волн. Светящийся блеск почти скрывал веснушки на носу и щеках и придавал коже серебристое, перламутровое сияние. Но я узнала ее по снам, которые не были снами. Ее глаза открылись, и я увидела, что они цвета весенней травы - зеленые с ярким светящимся отливом.

"Так не должно было быть", - прошептала она, но кровавых слез уже не было. Кислотный, ледяной гнев обрушился на меня. Бесконечная ярость, которую я никогда не чувствовала раньше и никогда не смогу испытать, потому что она росла десятилетиями. Столетиями.

Все тело свело судорогой, когда я вспомнила слова Ривера - то, что Виктер сказал Тони. Начальный стих пророчества. Рожденный из смертной плоти, великая первобытная сила восстает как наследник земель и морей, неба и всех царств. Тень в угольке, свет в пламени, чтобы стать огнем во плоти...

Произнести ее имя - значит низвергнуть звезды с небес и опрокинуть горы в море...

Ее имя было силой, но только когда его произносил тот, кто родился как она, и обладал великой первобытной силой".

"Он сказал мне, что ты уже знаешь ее имя", - сказала Тони.

Она снова посмотрела на меня, и я увидела нас, когда я парила в небытии, дрейфуя, пока она не появилась передо мной. Пока она не сказала: "Так не должно было быть". Когда она сказала мне, что во мне всегда была сила.

Но это были не единственные слова, которые она мне сказала. Теперь я вспомнила. Она назвала мне свое имя. Она умоляла меня разбудить ее.

Как мог Консорт быть таким могущественным?

Потому что она не была Консортом.

Она выдержала мой взгляд и улыбнулась, и я... я поняла. Она тоже ждала.

Я открыла глаза и сквозь дым и туман увидела Кастила и Киерана, окруженных даккаями. Ревенанты. Они приблизились к ним, когда я прижала ладони к камню, и мои руки погрузились в камень, когда я откинула голову назад и выкрикнула имя. Не Короля Богов, а Королевы Богов.

Истинной Перворожденной Жизни.

ГЛАВА 49

Темные глаза Исбет расширились, когда они остановились на моих. Ее губы шевелились, но я не могла расслышать, что она говорит. Кастил обернулся, кровь брызнула в воздух, когда молния ударила в Храм - и ударила в меня.

Боль Кастила и страх Киерана врезались в меня, когда мои доспехи и сапоги взорвались. Моя одежда порвалась, каждая клетка моего тела засветилась, а боль - она была всепоглощающей. Она убила бы меня. Это убьет их.

Мои легкие сжались.

Мое сердце заколотилось.

Кровь скопилась у меня во рту. Зубы расшатались, и два зуба выпали из моего открытого рта. Храм не дрожал. Сильно содрогнулось только царство. Тяжесть поселилась в моих лопатках, засела глубоко, проникая до самого конца, туда, где пульсировал и клубился вереск. Моя кровь то остывала, то нагревалась. Гул ударил в кости и распространился по мышцам. Моя кожа вибрировала. Над головой раздался оглушительный раскат грома. Воздух зарядился, и мое тело... изменилось. Это началось с гула внутри меня, а затем переросло в рев, похожий на звук тысяч лошадей, мчащихся ко мне, но ни одна лошадь или солдат не устояли на ногах. Он нарастал и нарастал, пока я поднималась на свои теперь уже голые ноги. По всей поверхности моих рук и кистей пятна тени и света метались внутри моей кожи. Я подняла глаза и увидела перед собой странную тень - очертания головы, плеч и двух... крыльев. Совсем как статуи, охраняющие город Далос, которые когда-то защищали Перворожденных. Вот только они были сделаны из эфира, клубящейся массы света и тьмы. Вся моя форма вдруг оказалась лишь трещащим, пылающим серебристым светом и бесконечными тенями.

Смутно я осознала Кастила и Киерана, их глаза расширились, а благоговение бурлило у меня в горле и на коже.

Появились густые, наполненные тенями облака. Ветер хлестал, отбрасывая назад мои волосы и задирая рваную одежду. А ветер, он пах свежей сиренью.

А потом сам воздух раскололся, выплевывая потрескивающий свет, и густой белый туман просочился из разрыва, пролился на меня, на разрушенную землю и покрыл тела.