Война двух королев (ЛП)

Обе брови поднялись, когда она стала рассматривать кольцо на указательном пальце. Золотое кольцо с розовым бриллиантом. Это золото было блестящим, оно сверкало даже в тусклом свете - сверкало так, как может сверкать только атлантийское золото. "Пожалуйста, не говори мне, что ты сомневаешься в том, что я ее мать. Я знаю, что не являюсь образцом честности, но я говорила только правду, когда дело касалось ее".

"Мне плевать, что ты носила ее в своей утробе девять месяцев и родила ее своими руками". Мои руки сжались в кулаки. "Ты для нее никто".

Исбет стала неестественно неподвижной и тихой. Прошли секунды, а потом она сказала: "Я была ей матерью. Она ничего не помнит об этом, ведь тогда она была совсем крохой, совершенной и прекрасной во всех отношениях. Я спала и просыпалась с ней рядом каждый день, пока не поняла, что больше не могу так рисковать". Края ее платья волочились по луже крови Крейвена, когда она шагнула вперед. "И я была ей матерью, когда она считала меня только своей королевой, ухаживала за ее ранами, когда она была так тяжело ранена. Я бы отдала все, чтобы предотвратить это". Ее голос истончился, и я почти поверил, что она говорит правду. "Я бы сделала все, чтобы она не испытывала ни секунды боли. Чтобы каждый раз, когда она смотрела на себя, у нее не было напоминания об этом кошмаре".

"Когда она смотрит на себя, она не видит ничего, кроме красоты и храбрости", - огрызнулся я.

Ее подбородок поднялся. "Ты действительно в это веришь?"

"Я знаю это".

"В детстве она часто плакала, когда видела свое отражение", - сказала она мне, и у меня защемило в груди. "Она часто умоляла меня исправить ее".

"Она не нуждается в исправлении", - процедил я, ненавидя - абсолютно ненавидя - то, что Поппи когда-либо чувствовала подобное, даже в детстве.

Исбет на мгновение замолчала. "Тем не менее, я бы сделала все, чтобы предотвратить то, что с ней случилось".

"И ты думаешь, что не сыграла в этом никакой роли?" бросил я вызов.

"Не я покинула безопасность столицы и Уэйфера. Не я украла ее". Ее челюсть сжалась, выпячиваясь в чертовски знакомой манере. "Если бы Коралена не предала меня - предала ее - Пенеллаф никогда бы не узнала такой боли".

Неверие боролось с отвращением. "И все же ты предала ее, отправив в Масадонию? К герцогу Тирману, который..."

"Не надо." Она снова напряглась.

Она не хотела этого слышать? Очень плохо. "Тирман регулярно издевался над ней. Он позволял другим делать то же самое. И делал из этого спорт".

Исбет вздрогнула.

Она действительно вздрогнула.

Мои губы сомкнулись над клыками. "Это на твоей совести. Ты не можешь винить в этом кого-то другого и освобождать себя от вины. Каждый раз, когда он прикасался к ней, он причинял ей боль. Это на твоей совести".

Она глубоко вздохнула и выпрямилась. "Я не знала. Если бы я знала, я бы вскрыла ему живот и кормила его внутренностями, пока он не подавился бы ими".

Вот в этом я не сомневался.

Потому что я видел, как она уже делала это со смертным.

Ее плотно сжатые губы дрожали, когда она смотрела на меня. "Ты его убил?"

Меня охватил дикий прилив удовлетворения. "Да, я убил".

"Тебе было больно?"

"А ты как думаешь?"

"Ты убил". Она отвернулась и направилась к стене, когда две служанки вернулись и молча заняли свои места у двери. "Хорошо".

Сухой смешок покинул меня. "И я сделаю то же самое с тобой".

Она улыбнулась мне через плечо. "Меня всегда впечатляла твоя стойкость, Кастил. Полагаю, это досталось тебе от матери".

У меня во рту образовалась кислота. "Ты ведь знаешь, не так ли?"

"Просто чтобы ты знал...", - сказала она, пожав плечами. Прошло мгновение, прежде чем она продолжила. "Сначала я не ненавидела твою мать. Она любила Малека, а он любил меня. Я не завидовала ей. Я жалела ее".

"Я уверен, что она будет рада это услышать".

"Сомнительно", - пробормотала она, поправляя накренившуюся свечу. Ее пальцы провели по пламени, вызвав его дикую пульсацию. "Хотя сейчас я ее ненавижу".

Мне было все равно.

"Всеми фибрами своего существа". От пламени, к которому она прикоснулась, пошел дым, превратившийся в темную, густую черную массу, которая осыпалась на влажный камень, окрашивая его.

Это было даже отдаленно не нормально. "Кто ты, черт возьми, такая?"

"Я не более чем миф. Поучительная история, которую когда-то рассказывали детям атлантов, чтобы они не украли то, чего не заслуживают", - сказала она, глядя на меня через плечо.

"Ты - ламеа?"

Исбет рассмеялась. "Милый ответ, но я думала, что ты умнее". Она подошла к другой свече, выпрямив и ее. "Может, я и не бог по твоим стандартам и верованиям, но я не менее могущественна, чем бог. Так чем же я не бог? Бог?"

Что-то кольнуло меня в воспоминаниях - что-то, что, я была уверен, отец Киерана однажды сказал, когда мы были моложе. Когда волчица, которую любил Киеран, умирала, и он молился богам, которые, как он знал, спали, чтобы спасти ее. Когда он молился всему, что могло слушать. Джаспер предупредил его, что... что-то, что не является богом, может ответить.

Что ложный бог может ответить.

"Демис", - хрипло шептал я, мои глаза расширились. "Ты - Демис. Лжебог".