Война «ежей»

— Три — четыре! — подвел он итог и снова приготовил рогатку. — Говорят, будут ставить плохие отметки, — сообщил Маляка, не прекращая наблюдения, — если ученики отстают в проф-о-ри-ен-та-а-ци-и.

Мальчик натянул потуже резинку и выстрелил, но счет остался прежним, и он разозлился. К стрельбе приготовился другой парнишка.

Потом ребята решили стрелять сразу по двое, целясь в обе ноги намеченной жертвы. Движущаяся мишень не замедлила появиться — девочка с косичками, полненькая, в школьной форме.

— В такую и с закрытыми глазами попадешь, — усмехнулся Маляка.

Натянули резинки, и — девочка подпрыгнула: «пули» попали в обе ноги. Она тут же пришла в себя, бросилась к ребятам и толкнула Камена. Камен и глазом не успел моргнуть, как очутился на земле.

— Эй! — вмешался Маляка и тут же получил такую затрещину, что схватился за щеку. — Ты что дерешься? — заикаясь, проговорил он.

Вместо ответа девочка влепила ему еще одну оплеуху и ушла.

— Драчунья! — крикнул ей вслед Маляка.

Девочка обернулась, и он поспешил исчезнуть, это спасло его от дополнительных неприятностей.

Так окончилось не слишком изысканное мальчишеское развлечение. Ребята отправились домой — надо бы узнать, что же решило собрание жильцов.

Мальчики застали Константинова на улице, он укреплял проволокой выхлопную трубу «Трабанта».

— Разрешили? — с нетерпением спросил Маляка.

Константинов вылез из-под машины и посмотрел на мальчиков.

— Пошли!

Тот факт, что он не ответил сразу, вызвал дурные предчувствия. Во дворе ребята увидели Худерову, качавшую коляску, — чтобы ей было легче, для малышей была куплена одна большая коляска. Худерова сделала вид, что не замечает ребят, и это усилило их опасения.

Константинов повернул выключатель перед входом в подвал, но лампы там не было.

— Ввернем, — решил он.

Стали спускаться по полутемной лестнице, в тишине раздавались звуки капель, падающих из водопроводного крана. Константинов открыл дверь подвала и зажег лампу.

Помещение было сносным, с маленьким окошечком на улицу. Из водопроводного крана капала вода в покрытую плесенью бочку, и от застоявшейся воды шел неприятный запах протухшей кислой капусты.

— Жильцы решили отдать вам подвал, — сказал Константинов.

— А зачем он нам?

— Для мастерской. Общими усилиями оборудуем ее, вот и займетесь полезным делом. Так решило собрание.

В окошке с разбитым стеклом показались женские ноги. Маляка тут же достал рогатку, но, вспомнив, что рядом находится дядя Константинов, спрятал ее. А Камен, увидев висящего над бочкой паука, схватил его и бросил в воду.

— Бочка Худеровой, но она ее уберет, — продолжал Константинов.

В коридоре послышался грохот, и вскоре в дверях появился Стоименов — самый ярый противник спортплощадки. С ним вместе пришел сын, старшеклассник, у которого уже пробивалась бородка. Стоименовы тащили старый, но еще в приличном состоянии письменный стол.

— Вот, жертвую для мастерской. Только берегите его! — Поставив стол к стене, отец с сыном направились к выходу. — Хоть бы поблагодарили, — укорил ребят Стоименов и хлопнул дверью.

— А ведь это его идея, насчет мастерской, — заметил Константинов.

Снова в коридоре раздался шум, на этот раз бабушка Гинка принесла дырявую корзину и два старых ящика.

— Для мастерской, — сообщила она и тут же ушла.

— Подождите! — крикнул ей вслед Константинов. — Нечего сюда таскать всякую рухлядь.

— Кладовой-то нет, — ответила бабушка Гинка. — Видно, дом наш строили горе-архитекторы.

Увидев унылые физиономии ребят, Константинов решил немного их подбодрить:

— Будем бороться! Я поговорю с каждым, попробую одолеть их по одному. Ничего! Будут у нас их подписи о согласии. Помните легенду о хане Кубрате и его сыновьях[2]?

Мальчики кивнули. Кто не знает этой истории!

12

Стоименов, самый ярый противник спортплощадки, плотно зажал уши ладонями. Сидя за столом в гостиной, он читал, но никак не мог сосредоточиться: откуда-то издалека доносились глухие удары. Стоименов слегка отодвинул ладони. Бух! Кто-то сильно бил по железу. Стоименов снова прижал ладони к ушам: удары словно бы стихли, и чтение вновь поглотило его. Забыв о шуме, он опустил руки, уселся поудобнее, даже улыбнулся при чтении, и в этот момент словно раскат грома обрушился на дом. Стоименов вскочил и, как был в домашних тапочках, выбежал во двор и скрылся в соседнем подъезде. Остановившись перед дверью Константинова, он перевел дыхание и позвонил.

Открыл ему сам хозяин.

— Это безобразие! — закричал Стоименов.

— Что случилось? — Константинов был сама безмятежность.

Бу-у-ух! Б-у-у-х! — разнеслись новые удары; здесь, на лестнице, они просто раздирали уши. Казалось, десятки молотков обрушивались на лист железа.

— Это… Это… — Стоименов задыхался от гнева.

— Что? — Константинов непонимающе улыбнулся, но новый удар заглушил его слова, и Стоименов растерялся:

— Что вы сказали?

— Ах, это… — словно бы только сейчас догадался Константинов. — Ну, что ж, пойдемте посмотрим!

Он взял ключи, и мужчины вышли из дома.