Война «ежей»

Добролюб забыл сказать Маляке, что его приняли за женщину, и Маляка попал впросак.

— Э-э-э, как это он, когда говорила она? — недоумевал директор.

— Да? — Маляка скорее решил исправить положение. — Очень низкий голос… Извините за беспокойство! Она искала меня дома… Я ей не давал вашего телефона, да я его и не знаю.

— На что это вы жаловались в редакцию?

— Из-за спортплощадки…

— Как вам не стыдно! — рассердился директор. — Вы еще жалуетесь! А я стараюсь плавательный бассейн отремонтировать! Знаете, сколько это стоит?! Спортплощадка! Какая еще спортплощадка, — кивнул он в сторону окна, и Маляка понял: директор имеет в виду школьную спортплощадку. — Естественно, я не могу позволить, чтобы вы целыми днями шумели…

— Нет, нет, — воспользовался Маляка паузой. — Не об этой спортплощадке речь. О дворовой, вы еще похвалили нас за нее и разрешили взять баскетбольный щит.

— Ну и что?

— Площадку заняли под гаражи.

Директор с облегчением откинулся на спинку стула: вот оно что! Он вмиг успокоился, даже повеселел.

— И вы пожаловались в газету?

— Да.

— Отлично! Так и надо поступать, по-граждански! Если совершено беззаконие… — Директор рубанул рукой, словно саблей, чтобы показать, как решительно надо пресекать беззаконие. — Ох, уж эти гаражи! Всё запрудили машинами! А деньги на машины где берут, никто и не спрашивает. Многие учителя имеют машины, многие? Гаражи! Ну ладно, ступай в класс!

По улыбающейся физиономии Маляки ребята поняли, что он пришел с хорошими вестями. Добрева ни о чем его не спросила, не стала любопытничать. Но ребятам нетерпелось все поскорее узнать, и новость передавалась от стола к столу. Камен и думать забыл, как еще совсем недавно называл спортплощадку детской забавой, и возбужденно принялся пересказывать Юлии разговор с Добролюбом.

— Что здесь у вас происходит?

Маляка вскочил с места, словно Добрева спрашивала именно его.

— Завтра вы прочитаете об этом в газете, — выпалил он.

— А что именно?

— Целая страница будет о нас. С фотографиями.

Классный руководитель не поняла, о чем идет речь. Она вернулась к уроку, но Маляка снова поднял руку.

— Что еще, Маляков?

— В газете «Народна младеж», товарищ Добрева! — уточнил он.

Занятия кончились, и тут появился Добролюб. У мальчишек все так и пело в душе: наконец-то они собрались все вместе!

— Еще только двенадцать часов. — Маляка смотрел на часы, прикидывая, когда свежая газета может появиться в киосках.

А пока направились во двор. Маляка и Камен переоделись и принялись красить баскетбольный щит.

— Сейчас типографии как раз печатают, — сказал Добролюб.

— Что печатают?

— Газеты. Не случалось видеть в кинохронике? Печатные машины стучат, стучат, газеты выскакивают из машины и складываются стопками.

— А как печатают внутренние страницы? — спросил один из мальчиков, но ответа не получил.

Друзья смотрели на него снисходительно, хотя и сами не знали, как это делается.

— Интересно, на какой странице дадут публикацию? — заволновался Панта.

— На первой, на какой же еще! — откликнулся Маляка.

Мальчики понимали: Маляка размечтался, но возражать ему не стали.

Во дворе появился Константинов и, остановившись у подъезда, взглянул на ребят. Опять чего-нибудь надумали?

Мужчина хотел было подойти к мальчикам, но, передумав, скрылся в подъезде.

— Разобьем кирпичи на крошечные кусочки и усыплем ими спортплощадку. Будет совсем как настоящая. Кирпичи, по крайней мере, у нас есть, — показал Маляка на гаражи. — Когда пришлют бульдозер сносить гаражи, попросим, пусть кирпичи подолбает.

— Глупости, какой еще бульдозер! Владельцам гаража назначат срок, сами пусть и ломают! — решительно заявил Камен. — Будут сносить свои гаражи и плакать! Тончо, ты сейчас держись от отца подальше!

Тончо, стоявший в стороне от мальчиков, несмело подошел к ним. Чудно, его не только не прогнали, но даже начали с ним разговор. С тех пор как отец построил этот проклятый гараж, Тончо для ребят словно перестал существовать.

Перемена в отношении к Тончо удивила и Ташева, возвращавшегося с работы. Он удивился еще больше, когда увидел, что у мальчишек отличное настроение.

— Тончо! — позвал он сына.

— Что? — откликнулся Тончо, но с места не сдвинулся.

— Ничего, ничего. — Ташев решил не отрывать сынишку от ребячьей компании и ушел в дом.

Ребята проводили его многозначительными улыбками.

— Кто строил, тот сам и расхлебывать будет, — сказал Панта.

— Не расхлебывать, а ломать! — поправил его Камен и, посмотрев на баскетбольный щит, воскликнул: — Смотрите, как красиво!

Под косыми лучами заходящего солнца щит блестел как полированный. Тончо хотел дотронуться до него, но Камен не разрешил — дернул его за рукав.

Кто знает, сколько времени в этот вечер оставались бы они во дворе, если бы не родители. Первым домой позвали Тончо. Он было заканючил, но Камен дружески положил руку ему на плечо:

— Я ведь тебя предупредил, спокойно! Мы накануне решающих событий.

Один за другим мальчики разошлись, огорченные, что надо так рано уходить.

— А может, еще поговорить с журналистом? — предложил Маляка, когда они остались вдвоем с Каменом. — Возьмем и напишем еще о нас.

— Что именно?