Война Феникса

Прохоров добрался до дома без приключений и еще несколько часов кружил по району, пытаясь заметить за собой слежку. Было это пустой тратой времени. Если кому и надо было его выследить, то наблюдение в первую очередь установили бы за квартирой, начали бы прослушивать мобильный и стационарный телефон, и, собственно, именно сейчас Илья занимался тем, что шел в расставленную ловушку. Телефон его, не в пример Крашевскому, новенький, блестящий, со стальным корпусом и большим экраном, был теперь выключен и лишен батареи. Сам же аппарат завернут в газету и аккуратно убран, еще рядом с кафе, в щель между зданиями. Это была, пожалуй, одна из немногих частиц правды, которая просочилась в кино и на телевидение. Любой телефон с подведенным питанием, пусть даже и в состоянии сна или полного отключения, без труда могли вычленить по передающим радиовышкам.

Сделать это было очень просто. Любой электронный гаджет имел запасное резервное питание, встроенное в печатную плату. К примеру, у компьютера, а точнее материнской платы, имелась батарейка, которая при отключении сохраняла тонкие настройки биоса, а также время и дату. Что-то подобное имелось и у телефона, и только долгое бездействие, до полугода, способно было вывести запасную батарею в ноль.

Обойдя свой квартал по аллее, завернув во двор и немного покружив по нему, Прохоров, к удивлению своему, понял, что наружки нет. Может быть, противник засел в квартире напротив, но фотографии нужно было забрать. Решение пришло само собой. К торцу дома подкатил фургончик, развозящий питьевую воду, и высокий тощий парень в синем комбезе и фирменной майке компании двинулся к дверцам кузова, чтобы достать и доставить до квартиры бутыли с водой. Суровые времена требуют быстрых и жестких решений, и уже через десять минут курьер, развозивший заказы, преобразился. Раздался в плечах, стал немного ниже, изменил прическу, но, если кто не следил за событиями, а таких в этом районе было очень мало, то метаморфоза не должна была вызвать подозрений. Поправив лямку на плече, Илья убедился, что связанный по рукам и ногам парень мирно дремлет в кузове, подхватил одну из банок с водой и ровным привычным шагом направился к собственному подъезду, надвинув кепку на глаза. Старушки, сидевшие у подъезда покосились сурово, но особого внимания появлению человека с бутылкой воды не придали, но где-то на краю зрения, на периферии, мелькнула белесая шевелюра.

Прохоров нажал на кнопку собственного домофона, сделав вид, что с кем-то беседует и, аккуратно приложив электронный ключ, скользнул в спасительную темноту лестничной клетки, быстро поднялся на пару этажей и занял позицию за мусоропроводом. Следили, точно следили, и миг, когда, похоже, был замечен финн, был не первым признаком параноидальной шизофрении. Дверь скрипнула, послышались шаги, и, не дожидаясь, пока эффект неожиданности пропадет, Илья нанес удар.

— Здорово, Джаси, — Удар пришелся ровно в горло, и альбинос, схватившись за поврежденное место, захрипел и сполз на пол. Еще один удар, по шее, выбил из него сознание, и, быстро подхватив бесчувственное тело на плечо, Илья взбежал на нужный этаж, отомкнул замок входной двери и ввалился в свою квартиру. Готов он был, впрочем, и к новой атаке, предполагая, что трешеры могли устроить засаду на родной жилплощади, однако та была пуста и прохладна.

Некоторое время понадобилось на то, чтобы связать пленника по рукам и ногам да соорудить кляп из стратегического запаса носков, хранившихся в комоде в прихожей. Теперь вражина не то что дернуться, пискнуть не мог. Благо, имея привычку занавешивать окна, Илья спокойно вошел в комнату и, окинув ее взглядом, вдруг в бессилии опустился на стул.

Осознание того, что привычной жизни теперь не будет, придавило его, как бетонной плитой. Мать Прохорова умерла в родах, и его воспитывал отец, старше своей покойной супруги на двадцать с лишним лет. На этот странный брак, состоявшийся еще во времена, когда Советский Союз был не далекой и неясной метафорой, а вполне себе реальной державой с ядерным потенциалом и площадью в две трети евразийского континента, посматривали косо, а когда Мария Прохорова умерла, так и вообще стало худо. Отец рассказывал, что родственники покойной супруги буквально возненавидели его, обвиняя в смерти дочери и приписывая ему самые страшные грехи.

Были у Ильи какие-то родственники под Саратовом, однако отец, старший Прохоров, с ними крепко поругался, отказавшись отдавать сына, и связь была потеряна. Папа приложил к этому руку, сначала переехав из Саратова в Москву, благо, место в одном из исследовательских институтов, а его ценили как талантливого научного сотрудника, он всегда мог найти, а потом спешное отбытие в Ленинград окончательно запутало следы.