Война гармонии

Гуннар посмотрел на брата. Джастин попытался подавить дурацкую, невесть откуда взявшуюся ухмылку.

– Чему ты смеешься, сынок? Это не игра. То, что ты отчудил, – мало того что опасно, но еще и нечестно! Ты имеешь право рисковать своей жизнью, но никак не жизнью матери!

– Похоже, все пришли к одинаковым выводам, – буркнул Джастин. – Как раз перед твоим приходом Гуннар внушал мне, что я могу поубивать всех вокруг.

– Ну и когда же ты прекратишь свои глупости?

– Я только что сообщил Гуннару и Элизабет, что с опытами покончено.

– Вот как? Теперь ты собрался убивать людей по-настоящему? – с раздражением осведомился Горас.

– Перестань говорить, как Лидия из древних хроник, – огрызнулся Джастин. – Все твердят, будто стоит мне отказаться от своей дури, как жизнь сделается прекрасной. «Давай, Джастин, ни о чем не тревожься! С Отшельничьим все будет прекрасно. Ну займут Белые весь Кандар – что с того? Подумаешь, отрежут нас от мира и прекратят торговлю! Было бы о чем беспокоиться». Нет уж, нравится вам это или нет, но этакой благодати не будет. Но я, со своими навязчивыми идеями, никому мешать не стану. Как только смогу, уберусь восвояси.

Горас понурил голову.

Дверь снова отворилась, и в комнату вошла Кирлин.

– В этом доме покоя не найти. Все только и делают, что спорят – кто кого спасет, кто кого погубит, что будет с Кандаром, с Отшельничьи и со всеми нами! Но ведь ясно: то, что произошло, случилось не по умыслу Джастина. Намерения у него самые добрые.

– Мне не приходилось слышать о том, чтобы добрые намерения воскрешали мертвых, – досадливо проворчал Горас. – Я понимаю, что Джастин отправляется спасать весь мир, но мне бы очень хотелось, чтобы в процессе всеобщего спасения хотя бы наш тихий уголок уцелел.

– Проблема в том, отец, что если не спасать мир, то все тихие уголки неминуемо погибнут вместе с миром, – подала голос Элизабет. – Вот и получается, что Джастин прав, а ты нет.

Гуннар глубоко вздохнул.

– Я поеду с ним! – заявила Элизабет отцу и матери. – Никто меня не остановит. Его нельзя отпускать одного, и раз все вы не понимаете, насколько это важно...

– Элизабет... – мягко прервал ее Гуннар. – Все всё понимают, и никто не собирается бросать его одного. Я отправляюсь с ним, а еще Мартан – он боец.

– Опять война, – вздохнул Горас. – Опять смерть и разрушения.

– Ты говоришь так, будто у меня есть выбор, – медленно произнес Джастин. – А это не так.

– Во всяком случае, можно было бы не вносить раздрай в семью! – отрезал Горас.

– Наверное. Я просто должен восстановить равновесие... только вот Древние не сочли нужным подсказать мне, как это делается.

– И поэтому ты собираешься спасать мир на свой манер? Столкнувшись с целой оравой Белых чародеев? В то время как в Сарроннине, как помнится, тебе не удалось сладить и с несколькими...

– Думаю, – Джастин выдавил улыбку, – с тех пор я кое-чему научился. По-моему, и ты это заметил.

– Ты сам погибнешь и погубишь всех нас.

– У меня нет выбора.

– Но...

– Горас, – вмешалась Кирлин, – если Джастин говорит, что выбора нет, стало быть, выбора и вправду нет. И наша задача в том, чтобы помочь ему добраться до Кандара как можно скорее. Пока здесь, на Отшельничьем, не разразилась междоусобица.

– Усобица у нас? Вздор! – воскликнул Горас.

– Да ну! Не ты ли только что говорил о раздрае даже в нашей семье? – она обвела взглядом собравшихся.

В комнате воцарилась тишина.

– Думаю, я смогу уговорить Нелдру и ее дочь помочь с шитьем оболочки, – нарушила молчание Кирлин.

Горас переминался ноги на ногу.

– Папа, я не хотела тебя обидеть, – промолвила Элизабет. – Но Джастин действительно прав.

– Ладно, дочка, время покажет, – буркнул Горас и посмотрел на сына. – Мне почему-то кажется, что в отличие от всех нас Нелдра едва ли согласится мерить стежками твой маскарадный шелк ради одного только спасения мира.

– Думаю, ты прав, – хмыкнул Джастин. – Но как раз на такой случай у меня припасено несколько золотых.

– Это определенно не помешает, – согласилась Кирлин. – А теперь, когда вроде бы все обо всем договорились, могу я немножко поспать? Чтобы меня не будили криками и спорами?

– Ой, мама... – Элизабет крепко обняла Кирлин, потом повернулась к отцу: – Папочка, правда ты на меня не сердишься?

– Да что уж там... – проворчал Горас.

– Прости, отец, – добавил и Джастин. – Мне и впрямь следовало быть поосторожнее.

Элизабет повисла у отца на шее.

Гуннар подмигнул из-за ее плеча Джастину, и тот кивнул.

– Любо-дорого посмотреть, – молвила Кирлин. – Какая дружная и сплоченная семья! Какое стремление к взаимопониманию и уважение к чужой точке зрения!

– Кстати, о точках зрения, – встрял Горас. – Пользуясь тем, что все еще не улеглись спать, я бы хотел высказать свою.

– О папа!.. – простонала Элизабет.

– Которая заключается в том, что оставшийся сидр и персиковый пирог лучше выпить и съесть сейчас, не откладывая это на потом. А то вдруг, неровен час, Джастин направит свои линзы прямиком на кухню.