Война герцогинь. Книги 1-2

Чтобы отмыть мозги Рику еще лучше, ему влили дополнительную порцию, но он потерял сознание, так что никакие новые сведения не были получены. Но Фуке и не надо было ничего больше. Свидетельств было вполне достаточно, чтобы привлечь герцогиню к суду, и он поспешил с докладом к Мазарини, сформулировав обвинение следующим образом: «Герцогиня стала действовать столь злонамеренно после того, как убедилась в намерении Мазарини убить Конде там, где он сейчас находится…» Фуке потребовал ордера на арест. Но ему в нем отказали.

— Я никогда не поверю, что такая красивая женщина, одаренная к тому же прекрасной душой, могла питать столь низкие мысли, — заявил Мазарини.

— Яд всегда был оружием женщин, монсеньор! Все на свете это знают.

— Я тоже это знаю, но к госпоже герцогине это не относится. Ее глаза не лгут, она не отводит взгляд и смотрит прямо в лицо. Чего не скажешь о вас, Фуке! У вас всегда глаза прикрыты, и вы всегда смотрите в сторону, — прибавил кардинал.

— Будем надеяться, что монсеньер не раскается в своей снисходительности, — проворчал недовольно аббат. — А как поступить с узниками?

— Они признались и будут казнены сегодня вечером на площади перед Бастилией. Их приговорили к колесованию, но, учитывая их плачевное состояние, я отдал приказ господину де Бретею задушить их перед тем, как им начнут дробить кости.

— Монсеньор сама доброта, — скривил губы Базиль Фуке. — А что с герцогиней?

— Вы снова о ней? Похоже на навязчивую идею! Королева желает, чтобы ее оставили в покое.

Фуке улыбнулся своей самой приятной улыбкой.

— Неужели обойдемся даже без легчайшего обыска?

— Даже без обыска. Она в изгнании, и этого достаточно. Если вам так нужны обыски, почему бы не нанести визит лорду Дигби? Его «симпатическая пудра» лично у меня вызвала немалый интерес.

— Если монсеньор собирается посыпать «симпатической пудрой» своих врагов, то лорду Дигби понадобится немалая помощь, чтобы изготовлять ее в нужных количествах. На мой взгляд, англичанин просто сумасшедший.

— Однако до меня дошли слухи, что он обладает кое-какими талантами по части избавления от людей, которые докучают. Вы знаете, по какой причине он приехал во Францию?

— По той же, что и остальные его соотечественники, я думаю: спасаясь от господина Кромвеля.

— Вполне возможно, но в первую очередь он избавлялся от супруги, которая стала для него несносной. Его первая попытка делает честь его воображению: он угостил ее каплуном, начиненным змеиным мясом.

— Да не может быть!

— Почему? Лорд Дигби обожает готовить, а вы сами знаете, что кухня англичан совершенно несъедобна, — заключил кардинал с добродушной улыбкой.

В Мелло, однако, смотрели на происходящее с возрастающей тревогой. Казнь Кристофа Берто и Жака де Рику погрузила Изабель в искреннее горе. К обоим несчастным она питала чувства даже более теплые, чем простая симпатия, и горько сожалела о их гибели. Но к горю примешивался еще и страх. Она с особенной остротой осознала, что никто не может быть в безопасности, живя рядом с коварным Мазарини, и в особенности противостоя ему. Больше, чем за себя, она боялась за Агату и предложила ей отправиться к супругу, который пребывал вместе с принцем во Фландрии.

Но Агата отнеслась к случившемуся куда более хладнокровно. Она не была знакома с Берто, а деверя Рику недолюбливала.

— Палачу не пришлось трудиться долго, чтобы вырвать у него признание, — сказала она. — Изворотливый, да, хитрый, безусловно, но ни мужества, ни стойкости старшего брата у него не было. С тех пор как он стал гонцом господина принца, а уж особенно после приговора, я так и чувствовала: жди беды. Муж не раз предупреждал господина принца, что парнишке не нужно давать писем слишком уж компрометирующих, иначе в опасности окажутся все. Но вы лучше всех знаете господина принца! И теперь нужно горевать не о мальчишке, о нем и мой муж не слишком горюет, а подумать, как вам самой защититься, и в первую очередь от аббата Фуке.

— Вы думаете, я о нем забыла? Нет, конечно! Он настоящий дьявол и способен добиться ордера на мой арест, чтобы заполучить меня в свои руки. Или сам подделает этот ордер. Но что я могу?

Впервые в жизни Изабель почувствовала себя беспомощной. Но боялась она не смерти, она боялась посягательства на свою честь. Аббат Фуке не скрыл от нее своих намерений: он хотел похитить ее, запереть в одном из своих имений и распоряжаться, как ему вздумается.

Для Изабель стало ясно одно: она должна как можно скорее уехать. Но куда? На короткий миг она загорелась мыслью поспешить к своему принцу во Фландрию. Если бы она была послушна велению своего сердца, то мчалась бы уже в сторону Брюсселя… И запятнала бы себя такой же изменой, как Конде, положив позорное пятно на имя своего сына? Нет, такого она не позволит себе никогда! Вспомнила она и о злых языках, которые стали бы о ней судачить, причислив к армии веселых девиц, что всегда следуют за войском. А если там еще и Лонгвильша, ее заклятый враг… Нет, Брюссель не был спасением.