Война глазами фронтовика. События и оценка

Но в один прекрасный день в село приехал отец! Радости нашей не было предела. Оказывается, он участвовал в буксировке плавучего дока из Одессы в Новороссийск и, воспользовавшись оказией, решил навестить родителей своего сослуживца, проживавшего в ауле, и, к нашей радости, узнал, что мы живы и невредимы. Он перевез нас в Краснодар и поселил в одном из домов на территории, где располагалось эвакуированное из Винницы пехотное училище. Комиссаром училища был полковник Н.С. Иванов, сослуживец отца еще по Гражданской войне. Он и посоветовал мне продолжать учебу в восьмом классе в Краснодаре, а после окончания учебного года поступить в училище. Предложение комиссара мне не очень понравилось, так как все свои сознательные годы, как и все одесские мальчишки, грезил о море. Даже 22 июня 1941 г., в день начала войны, проходил приемную комиссию в Одесскую военно-морскую спецшколу, но меня забраковали по причине плоскостопия и не стопроцентного зрения.

Но теперь, в эвакуации и военной обстановке, пришлось согласиться с предложением комиссара, и 22 июня 1942 г. я был зачислен курсантом. Но учиться военному делу в училище мне пришлось недолго. Через месяц училище в полном составе отправили под Сталинград, а нашу роту, состоящую из новобранцев, оставили охранять казармы училища.

Моя мама и сестра, в последний момент перед приходом немцев, были эвакуированы из Краснодара на машинах до Адлера, а затем в Тбилиси. Долгое время я не знал их судьбу, так как они из Тбилиси через Баку и Кисловодск отправились в Среднюю Азию, в город Коканд, где пережили последующие годы войны. С ними я увиделся только после демобилизации.

Не была мне известна также судьба отца. Только после окончания войны узнал, что его часть при отступлении под Сталинградом потеряла знамя, и всех офицеров привлекли к судебной ответственности. В конце концов суд его оправдал, но из прежнего звания «инженер-интендант 2-го ранга» его разжаловали и присвоили звание старшего лейтенанта. В этом звании он прошагал всю войну и закончил её на севере Германии. После окончания войны отец демобилизовался и приехал жить к матери в Коканд. Так как он демобилизовался до введения в армии надбавки за выслугу лет, то пенсия его была очень маленькой.

Но вернемся к моей судьбе. Здесь, в Краснодаре, мне снова пришлось познать тяготы войны. В 1942 г. обстановка на Кавказе была тревожной. Со дня на день ожидали, что Турция начнет войну на стороне немцев. Неспроста ведь на границе с Закавказьем были сосредоточены двадцать шесть турецких дивизий. Сдерживало их выступление на стороне немцев ожесточенное сопротивление наших людей на всех участках огромного по протяженности фронта боевых действий. Кроме того, на границе Турции и Ирана, куда вошли советские войска, в 1941 г. был создан Закавказский фронт. Прикрывалось Закавказье и войсками другого фронта — Северо-Кавказского. Опасностью для наших войск в 1942 г. было слабое прикрытие перевалов через Главный Кавказский хребет, новороссийское и туапсинское направления.

В это время на Южном фронте складывалась для наших войск неблагоприятная обстановка. После многодневного отступления в районе Барвенково немцы захватили стратегическую инициативу и, подводя свежие резервы, начали широкомасштабное наступление на Кавказ и вскоре захватили Ростов (в начале июля 1942 г.).

При отступлении Южный фронт, которым командовал С.М. Буденный, понес большие потери. В четырех армиях, прикрывавших Кавказ на ставропольском и краснодарском направлениях, развитие событий складывалось не в нашу пользу. Превосходящие силы противника настойчиво продвигались вперед и за короткое время подошли к Краснодару. 10 августа 1942 г. вражеские войска захватили Майкоп, а 11-го числа начали бой за Краснодар.

Отступление

Наша рота курсантов отошла за Кубань, взорвав Пашковскую переправу. Путь нашего отступления пролегал через многие населенные пункты Краснодарского края к предгорью Главного Кавказского хребта. Запомнились населенные пункты и поселения, через которые мы отступали: Пашковская, Понежукай, Горячий Ключ, Апшеронский, Нефтегорск, Комсомольский. Двигались мы с оружием и полной выкладкой только ночью. Днем горные дороги и тропы контролировались немецкой авиацией, которая обстреливала и бомбила каждую движущуюся цель, даже одного солдата.

Запомнились сгоревшие после непрерывных бомбежек населенных пунктов разрушенные дома, трупы людей и лошадей, а на деревьях заброшенные от взрывов бомб и снарядов мертвые куры, утки, свиньи, поросята и другая живность.

За переход мы проходили не менее 50–60 километров с полной выкладкой, что для меня, городского жителя, который в школу в Одессе, находившуюся от дома на расстоянии 5 кварталов, добирался на трамвае, такие переходы, да ещё по горам, требовали напряжения всех сил. Особенно трудно было оторваться от земли после пяти — десятиминутного привала.