Война глазами участника Парада Победы. От Крыма до Восточной Пруссии. 1941–1945

Когда ночи стали холодными, у меня прибавилось работы. На одном самолёте при предполётной подготовке я обнаружил, что радиостанция РСБ-Збис неисправна. После поиска причин неисправности было обнаружено следующее: нет высокого напряжения, умформер РУК-300 не работает, сгорел предохранитель. Причиной отказа радиостанции оказался маленький полевой мышонок, забравшийся погреться в умформер между ротором и статором. Пришлось выполнять целую серию мероприятий по защите самолётов от полевых мышей.

А в это время 11-я немецкая армия под командованием грозного и опытного Манштейна завязла в боях под Севастополем. Создалась благоприятная обстановка для высадки большого десанта в Крыму. 26 декабря 1941 года подразделения моряков высадились на Керченском полуострове. Под Новый год завершилась самая крупная десантная операция. Был полностью освобождён Керченский полуостров, города Феодосия и Керчь. Командир румынского корпуса, оборонявшего побережье, был предан суду за плохое управление войсками и позорное поражение. Однако наше командование не смогло своевременно оценить реальную обстановку и воспользоваться успехами, которые были достигнуты на первом этапе операции. В результате непонятной медлительности в первые дни января противник перехватил инициативу и не позволил 51, 47 и 44-й армиям развить успех. Немцы в сложных условиях холодной зимы смогли организовать оборону на Ак-Монайском перешейке и основательно закрепиться.

Начались упорные, жестокие бои по прорыву обороны противника. Для оказания помощи нашим войскам в Крым направлялись все наличные резервы Кавказского фронта. В их числе была 151-я отдельная разведывательная авиационная эскадрилья, в составе двенадцати самолётов скоростных бомбардировщиков типа СБ. Не помню кем и как, но я был назначен в эту эскадрилью радиомехаником вместо пропавшего при таинственных обстоятельствах воентехника второго ранга, который был отравлен ещё в Иране каким-то газом. Как рассказывал радиомеханик Ченчирашвили, техник получил блестящий кувшин с заворачивающейся пробкой от красавицы персиянки, возможно содержащий этот газ. Как это было на самом деле, мне неизвестно.

Кроме меня, для пополнения эскадрильи, прилетевшей из Ирана, с нашего аэродрома направлялось ещё несколько человек. После обеда, получив сухой паёк, мы на полуторке, в пургу и мороз, выехали на Темрюк. Засветло проехали покрытую снегом станицу Гастогаевскую. По дороге изредка попадались встречные автомашины и отдельные колонны раненых, которые шли в сопровождении нескольких автоматчиков. Лица этих людей, обожжённые южным солнцем и заросшие чёрной щетиной, выглядели однообразно, руки, преимущественно левые, перевязаны бинтами. Весь их вид и сама колонна подчёркивали безразличие и обречённость.

Снегопад прекратился. Темрюк проезжали уже в темноте при бледно-розовом свете немецких осветительных бомб и грохоте зениток. Въезжали в Крым при температуре —20 °C по толстому льду большой колонной автомашин, прошедших досмотр на пропускном пункте косы Чушка. Немцы переправу не бомбили – они не верили в крепость льда, а войска переправлялись только ночью.

В кузове автомашины я сидел, прижатый бочкой с бензином, на чём-то мягком. К концу пути это что-то мягкое пропиталось бензином, который начал проникать через бельё на голое тело. Более часа я не обращал особого внимания на это, но потом начали сказываться последствия бензинового компресса. Кожу разъело, началась жгучая боль, которая усиливалась при малейшем движении, и казалось, что избавиться от этой боли было невозможно. Однако после медицинской процедуры всё закончилось благополучно.

В первые дни пребывания в Крыму запомнилось холодное туманное утро, затерявшееся в этом тумане станционное каменное здание, заполненное до отказа шумом и привычным запахом людей в технических куртках, бушлатах и телогрейках, а ещё сырым, холодным паром.

Официантки, похожие на зимних рыночных торговок, разносили по длинным столам сухари, сахар и густой гороховый суп-концентрат. Эта столовая обслуживала технический состав аэродромов, на которые поспешно прибывали авиационные подразделения и части. Ближайшим таким и самым большим был аэродром Багеровский. Хорошо, что в этой столовой вскоре был установлен должный порядок, а наша отдельная эскадрилья стала питаться в своей столовой, рядом со стоянками самолётов на осоавиахимовском аэродроме Керчи.

Усилиями нашего командира майора Кулиша, хорошего организатора и руководителя боевой и хозяйственной деятельности эскадрильи, удалось обеспечить питание личного состава, близкое к установленным нормам для авиации. Для этого потребовалось организовать охоту на зайцев, лов селёдки, поиск трофейных складов и запасов, оставленных нашими войсками в ноябре 1941 года.

Обеспечение войск в Крыму в течение всей операции было плохим, являлось результатом неумелого руководства войсками, а не только господства немецкой авиации и удалённости основных морских портов (Новороссийск, Туапсе).