Война Григория Васина (СИ)

Ну что ж, вот я и начал подъем по карьерной лестнице в этом мире. Я - уже водонос, интересно, а водоносам полагается повышение жалования? Я схватил общий котел и пошел в ближайшую лесную рощу, где журчал чистейший и вкуснейший ручей. Все-таки как мало человеку нужно для счастья, обмыть холодной водой на ладонях мозоли, вдоволь напиться и умыть зудящее от пыли лицо. Спустившись в овраг я заметил того паренька, который сопровождал нашего кхана. Мальчишка опять плакал.

- Ты чего парень? - сказал я, опустив свои ладони в ручей, - не пристало мужчине лить слезы по поводу и без.

Мальчишка отвернулся и перестал всхлипывать.

- Давай знакомится, меня зовут - Гриха, как тебя? - я опустил котел в ручей, чтобы его обмыло проточной водой. Как говорится если не помыть, так хотя бы прополоскать.

- Ладомил, - выдавил из себя паренек.

- Ты сын кхана?

- Гореслав - сотник моего отца, - ответил парень, умывшись из ручья.

- А кто у тебя отец? - спросил я, зачерпывая ладонями ледяную воду, и стал поливать себе на голову, лоб и лицо.

- Мой отец - кхан Тунгута.

И тут я сложил один плюс один, Тунгут в осаде, отец паренька кхан этого города, понятно, почему у мальчишки глаза на мокром месте. И только сейчас до меня дошло, что паренек говорит без всяких сидяху-ходяху. Но предвосхитив мой следующий вопрос, паренек спросил меня сам.

- Откуда тебе ведом арианский академический язык? И песни ты поешь на нем.

Я еще несколько секунд побулькался в ручье и ответил, - прости, не знал, что я гутарю на арианском академическом.

- На нем главным образом говорят в Тартаре и Могуле, Тартар - столица ученых и жрецов, Могул - столица кханов и правителей. В Тартаре я учился.

- Понятно, один город - столица культурная, а другой - политическая. В моей стране так же две столицы - Москва и Питер.

- Так ты - московит? - выпалили парень, сделав большие глаза, - никогда не видел московитов. Они живут далеко на заход ярила.

Ярило, я так понимаю, это солнце, заход - это запад, московиты - это жители Московии. Блин, так, где же я? В прошлом или параллельном мире? Нет, ну не было в прошлом никакого Тунгута и Могула, правда Московия - была, и Таратар был, который считался адом. Еще в прошлом были татаро-монголы, однако, эти люди сто процентов ни татары, ни монголы, обыкновенные славянские лица.

Мой подвис Ладомил истолковал по своему, - не хочешь рассказывать не надо, - паренек развернулся и пошел в лагерь.

А я достал из ручья наполненный естественным образом котел и потащил его к своему шатру.

5.

Перед отбоем снова ели амарантовую кашу. На сей раз кашеварил старший из братьев Серафим, а помогал ему младший Иван. Наконец-то я разобрался кто из них кто. Серафим - ответственный и хозяйственный, наверное, был своим младшим братьям за отца. Иван же хоть и выше ростом, но слабее физически, да и наивнее своих старших родственников. Деньги, которые нам выдал казначей, мигом перекочевали от Ивана в сумку Серафима. А вот средний, Митрофан, свои копейки зажилил. Он сейчас сидел и шептался с Миколой. До меня долетали обрывки их разговора, про курей и про коров. Тут ко мне подскочил Петруха с бандурой, то есть с гитарой по-нашему.

- Ну шо, спивати шо ли? - сказал он мечтательно закатив в небо глаза. Потом он провел пальцем по струнам сначала в одну сторону, потом в другую, - Гриня, ну хвати исть, спивай про конив.

- Уваж, Гирня, людив, - подхватил просьбу Петра десятник, - вдоль обрыва, по-над пропастью... - пропел Тарас, - добра писня.

- По просьбе трудящихся, - взял я в свои руки бандуру, - концерт по заявкам объявляю открытым.

Я поднастроил немного инструмент, так как струны из жил животных плохо держали строй. Видя мои треньканья на бандуре, к нам стали стекаться бойцы соседних десятков.

- Дава про конив, - требовали одни.

- Ни, про охоту дава, - кричали другие.

- Ну ти умолкни, ща ка двину у хлаз, усю житуху на ликарку рабить буде! - выкрикнул кто-то за моей спиной.

- Гриня! - взмолился десятник Тарас, - спивай, покуды крави ни полилаху!

И я запел, меня не нужно просить дважды, за что, кстати, я всегда хорошо жил и в студенческой и в рабочей общаге. Единственное, в последнее время, когда я прекратил употреблять алкоголь, число душевных посиделок сократилось в разы.

- Если друг оказался вдруг, И не друг, и не враг, а так, Если сразу не разберешь, Плох он или хорош...

Вмиг в гридне наступила тишина. И даже я краем уха стал слышать, как потрескивают костры, как где-то ухает ночная птица.

- Если парень в горах - не ах, Если сразу раскис - и вниз, Шаг ступил на ледник - и сник, Оступился - и в крик...

На мой концерт из командного шатра вышел воин, которого я в прошлый раз принял за телохранителя Гореслава. На самом деле это был его боевой товарищ, если угодно заместитель, и звали его Милош. Это меня просветил Петруха, который, наверное, знал здесь все и про всех.

- Значит, рядом с тобой чужой, Ты его не брани - гони: Вверх таких не берут и тут, Про таких не поют...