Война Григория Васина (СИ)

- Ярило мое взгляни на меня! Моя ладонь превратилась в кулак! У нас есть порох, дай нам огня! И будет победа, вот так! Да? - я прочитал как стих, безжалостно переделанный припев песни "Кукушка" Виктора Цоя. Ничего лучшего мне в голову не пришло.

- Да! - снова взревели мои бойцы.

9.

- Почэму ныкто нэ послал погону? - наседал кхан воровской сичи Улугбек на своих военачальников Ахмеда и Тагира, за то, что оставшимся в живых пехотинцам рубежного гридня, дали беспрепятственно уйти в лес.

- Воыны усталы, - ответил гордо Тагир, он по праву считал, что победа принадлежит ему, так как его люди разбили главные силы Гореслава, - ым нужно было отмэтит побэду.

- Куда дэнутся эты шакалы? - более умиротворенно высказался Ахмед, - разбэгутся по своым дэрэвням, и станут нашымы холопамы. Тэпэр это наша зэмля.

- Давай выпэм кумыса, за побэду! - поддакнул ему Тагир.

- Налывай, - согласился Улугбек, в самом деле, Гореслав - мертв, от лучших его бойцов осталось человек пять, которые рассеяны по лесу. А остальные - это же просто землепашцы, вечные рабы настоящего война.

Тут в шатер влетел растерянный посыльный.

- Кхан, там эты, арыанские свыны!

- Холопы самы прышлы просыт пошады, - заражал Тагир, - пуст прывэдут своых жэншын, тогда мы ых простым. Нашым солдатам нэ хватаэт тэпла, - он перешел на пьяный истеричный хохот.

Итак, вся троица посмеиваясь и юлюлюкая вышла из шатра. Им слуги подогнали коней. Улугбек легко вскочил в седло, а Тагир пару раз не смог запрыгнуть на коня.

- Одын, я пяный, стою дорожэ, как воын, чем всэ тэ холопэ! - наконец Тагиру помогли взобраться.

- Я буду вас ждат здэс, - вдруг сказа Ахмед, - у мэня партия в шахматы, эты дэрэвэнщины нэ стоят моэго вныманыя.

- Тогда ты послэдны будэш выбырат слуг, - заржал еще раз Тагир.

Ахмед же просто пожал плечами, а Улугбек устав слушать препирания поскакал к месту, откуда виднелись копья рубежного гридня.

***

Выйдя на поле боя, которое мы вчера оставили врагу, мы вновь выстроились в круг, и ощетинились копьями. Однако на сей раз в центре круга разместились тридцать метателей гранат. Сами гранаты несли шестеро самых сильных воинов и прикрывали их большими прямоугольными щитами сверху.

- Стрелять только по команде! - крикнул я, - нужно, чтобы горцы окружили наш гридень. Двигаем, дружно в направлении противника. Плотнее держим строй!

Увидев наш гридень, его стали обступать со всех сторон всадники Улугбека.

- Арыанскиэ свыны! - орали они при этом.

- Придумай что-нибудь поумнее! Или мозгов мало? - выкрикнул я одному из наездников.

- Я ымэл твоу мат, твоу сэстру! - крикнул он довольный собой.

- Свою ослицу ты имел! Когда представлял это! - ответил я ему.

На сей раз заржали не только мои гридни, но и боевые товарищи этого недостойного сына гор.

- Шайтан! - заорал он и выстрелил из лука.

Его стрелу отбили сразу двумя щитами, это сделали Тарас и Петруха, которые не отходил от меня ни на шаг.

- Здравствуйтэ, моы холопы, - выехал из-за спин своих джигитов богато одетый всадник.

- Кто ты мил человек? Что за ком с горы? - осадил я нашего предполагаемого барина.

- Иды суда, ы я укорочу твоы поганыи эзык! - это выехал на боевую арену еще один хорошо вооруженный, и так же хорошо датый, боец, - ить, - икнул он.

- Кто из вас Улугбек? - выкрикнул я всем всадникам, - или он как крыса, от страха, забился в самую глубокую нору?

Пьяный всадник поскакал прямо на меня и попытался, ударь плеткой, однако ему в пьяную физиономию устремились несколько острых копий. От греха он осадил коня и быстро сдал назад.

- Я, Улугбэк! - наконец-то выкрикнул тот, кто считал нас своими холопами.

- Улугбек, я предлагаю тебе сдаться и проваливать отсюда подобру-поздорову! - сделал я заранее неприемлемое предложение. Так просто захотелось позлить высокомерного индюка.

- Мнэ нравится, как ты дэржышся, - сдерживая злость, сказал спокойно кхан, - я могу позволыт тэбэ пасти моых овэц, и обышаю, что нэ буду быт тэбя сылно.

- Не знал, что твоим храбрым джигитам нужен выпас! Мужики, а нам нужны эти овцы с луками? - выкрикивал вопрос я уже под дружный смех своего рубежного гридня.

- Ни пущай уходяху! - крикнул кто-то.

- За сиби говоряху, мини сходяша! - отвечал ему кто-то другой.

Ну, сейчас начнется делёж шкуры неубитого медведя, - решил я и скомандовал, - огонь!

И в воздух взлетели маленькие черные мешочки со смертью. Взрывы раздались неожиданно не только для врагов, но и для нас.

- Огонь! - вновь скомандовал я.

Так как разрывы звучали позади воровского войска, обезумевшие кони, понесли своих седоков прямо на наши копья. Раздались крики, стоны раненых и умирающих. Началась самая настоящая мясорубка, так как никакой серьезной брони на этих всадниках не было. Копья входили в бедных животных, как ножи в сырокопченую колбасу.

- Огонь! - и метатели бомб в третий раз раскрутили свои пращи.