Война Григория Васина (СИ)

На следующий день кхан рубежного гридня, предчувствуя предстоящий бой, решил взбодрить свое малоопытное воинство.

- Гриха, - подбежали ко мне братья Сергуня и Андрюня, - шо ни делаху у большо симии?

- Шо, шо... - задумался я на секунду, - клювом не щелкают!

- А ти шо щелкаху? - засмеялся Андрюня.

- Добавку что ли каши амарантовой дают? Так я только - за!

- Кхан оклад даваху! - не вытерпел моей тупости Сергуня.

- Деньги что ли? - реально удивился я.

- Ну ти и тэмэнь! - хором выпалили братья, - бехи к хозночею схоро!

Казначей сидел на пне около командного шатра, очередь к нему уже поредела.

- Ми ни разбои, ми еси имперски рубежны хритень, - объяснял казначей свои действия, - сие еси охлат за десяти дни.

Оклад оказался следующим рядовому за десять дней службы платили пять копеек, десятнику - десять. Копейкой была маленькая медная монетка, на которой был отчеканен всадник с копьем, отсюда и название - копейка.

- Питро, - спросил я довольного, как кота наевшегося сметаны, соратника, - а какие еще есть деньги в Великой Арии? - первое слово я выделил особо.

- Каки? - удивился Петруха, - што копей - це одзин ван, серебряна таха монита, а дисяти ванов еси одзин золтый мохул. Крова стои одзин ван, а на мохул можа покупаху, - задумался Петр...

- Десять коров, - подсказал я решение нехитрой задачи.

- Ни, - возразил Петр, - читуирть дома!

- То есть дом стоит всего четыре золотых могула! И на него я могу заработать спустя год с лишним честной службы? - сделал я небольшие расчеты в голове.

Кстати на дом, в моем мире мне нужно было горбатиться лет пятнадцать - двадцать, в этой параллельной реальности мне определенно уже начинало нравиться. А если я стану здесь десятником, то вообще можно за пол года управиться.

- Еси тибя ни убиваху, - оборвал мои мечты об отдельной жилплощади Петр.

***

- Вэди развэдку - приказал кхан Улугбек своему ординарцу. Ординарец пулей выскочил из шатра.

Кхан воровской сичи сидел по-турецки на богатом ковре, и слушал советы двух самых преданных своих военачальников. Вся троица лениво попивала кумыс. В углу шатра тихо наигрывал на дутаре запуганный до смерти анши, который всем своим существом пытался стать невидимкой. Нрав Улугбека был суров, а характер вспыльчив, поэтому бедному музыканту часто доставалось на орехи.

- Ударым внэзапно на расвэтэ, - предлагал командир тяжелой конницы Тагир, - налэтим как коршуны и размэтаем этых труслывых овэц! Всэх зарэжэм!

- Нэ, нужно заманыт грыдэнь ложным бэгством и ударить во фланги, а затэм взять этых напуганых шакалов жывьем. Рабы нынче дорого цэняца, - советовал более опытный и бывалый командир легких конных лучников, Ахмед.

Кхан Улугбек с малых лет учился сидеть в седле, стрелять из лука плотно сжимая коня одними ногами, учился работать копьем. Война была долей, которую уготовил Улугбеку отец.

- Запомны, настоящий мужчина - это воын, - наставлял Улугбека отец, - нэ торговэц, нэ рэмэсленник, нэ зэмлэпашец, воын. Всэ служат воыну, воын - это господин, бэк. Нэ жди, пока кто-то поможэт тэбэ стать бэком, возмы все сваыми рукамы. Здэсь в горах мало зэмли, иди на равныну, и застав этых баранов служыт тэбэ. Так жыл я, так жылы всэ твоы прэдки.

Улугбек, конечно в целом был согласен с отцом, однако он видел, что все владения отца ограничивались лишь одной уже порядком развалившейся крепостью. Отец на немой вопрос сына отвечал так, - только прэдательство и жадность блызкых нэ позволыле мнэ стать владэльцэм обшырных зэмэль и богатых городов.

Улугбек просто жаждал власти над обширными землями. Он уже дважды ходил войной на Тунгут, этот город стоял как кость в горле всем горным кланам, и дважды объеденные войска горцев были разбиты. Наконец Улугбеку улыбнулась удача. Пока лучшие войны Тунгута патрулировали восточную границу с Тендуком, ожидая нападения с востока, ему удалось собрать небывалое, для гордых горцев, войско, почти в пятьсот сабель. Оно, прорвав передовые кордоны тунгутцев, вырвалось на равнину, и сходу взяло ненавистный город. Дело оставалось за малым удержать Тунгут. На выручку горожу шло разношерстное неопытное воинство.

В шатер влетел запылившийся после долгой скачки разведчик.

- Говоры, - потребовал свежих сведений Улгбек.

- Грыдень насчитывает тристо копый, десяток пушэк и два дэсятка тажёлой конныцы.

- Пушкы - это плохо, - сказал очевидную вещь Ахмед.

- Это нэ важно, мы просто смэтем эты трыста копый, - ответил уже хорошо расслабившийся кумысом Тагир, - ыграй громчэ анши! - крикнул он к музыканту.

- Рэшэно, атакуэм на расвэтэ, - подвел итог военного совета Улугбек, - ордэнарэц, вэди жэнщин и принэси еще кумыса, отмэтим завтрашную побэду.

***

В шатре кхана рубежного гридня Гореслава, тоже состоялся военный совет.

- Шо каже, Милош? - спросил кхан своего верного соратника высокого и широкоплечего молодого человека, которого Гиргорий принял за телохранителя. С Милошем кхан прошел уже множество боевых троп.

- Дозоры увидаху шпиенов Улухбека, ка ти указав ми их ни трогаши.