Война и еще 25 сценариев конца света

Некоторыми странами может создаваться «оружие судного дня», которое независимо от места взрыва вызовет полное уничтожение человечества вследствие радиоактивного заражения. Возможен взрыв таких ядерных зарядов в случае ошибки или сбоя. В случае применения соответствующего количества ядерного оружия возможны разные варианты изменения климата, в том числе необратимое глобальное похолодание. Следствием применения ядерного оружия может быть и то, что после или вместо ядерной зимы наступит ядерное лето. Ядерное лето тоже может принять необратимый характер – с дальнейшей трансформацией условий на планете в сторону венерианских.

При этом нет уверенности, что впереди нас не ждет «большой фильтр» – его действие состоит в том, что все достигшие разума цивилизации разрушают себя. Наконец, возможны варианты, при которых цивилизаций много, но они не разрушают себя, а просто невидимы нам. Например, они отказываются от освоения космоса, целиком сосредотачиваясь на виртуальном мире, или нарочно прячутся, опасаясь космических врагов, или давно уже наблюдают за нами, или пользуются необнаружимыми для нас средствами связи.

Жизнь как цена модели развития

Следующий парадокс, возникающий в связи с угрозой гибели человечества, лежит в этической сфере.

В процедурах принятия решений учитывается их ожидаемая полезность, которая выражается как произведение ожидаемого дохода на вероятность его получения. Также учитывается и ценность человеческих жизней: если произведение числа возможных жертв на вероятность данного события оказывается выше некоторого порога, то такое решение отвергается.

Этот подход эффективно работает при оценке рисков на транспорте и производстве. Однако при применении его к оценке рисков возможной глобальной катастрофы он приводит к парадоксам. Связано это с тем, что если учитывать не только число людей, живущих сейчас, но и всех будущих людей, которые никогда не родятся в случае катастрофы, то мы получаем бесконечно большой ущерб независимо от его вероятности – поскольку при умножении бесконечно большого числа жертв на любую, даже самую малую вероятность мы все равно получаем бесконечно большое число. Из этого следует, что при рациональном принятии решений мы должны были бы пренебрегать любыми действиями, кроме тех, которые служат спасению человечества. Это похоже на поведение человека, который решил никогда не выходить из дома, потому что риск при путешествиях по улице больше, чем при сидении в собственной квартире. (Очевидно, что такой человек в нашей системе координат является сумасшедшим и, более того, он в среднем проживет меньше, чем человек, который будет выходить из дома и заниматься спортом.)

С другой стороны, попытки ввести поправки в рациональную систему оценки приводят к не менее абсурдным следствиям. Например, предлагается ввести «дискаунт» на ценность человеческой жизни в будущем. Тогда интегральная оценка не будет бесконечной и ее можно будет учитывать аналогично обычным рискам. Например, оценивать ценность жизни людей в XXII веке как 0,9 от жизни людей в XXI веке и так далее. Здесь выясняется следующее: если дискаунт производится по любому другому закону, кроме экспоненциального, то я могу играть против самого себя в разные промежутки времени. Если же использовать «экспоненциальный» дискаунт, то его значение на определенном промежутке очень быстро «спадает», что приводит к абсурдным выводам: например, чтобы спасти сейчас одного человека, я имею право проводить такую политику, в результате которой через 1000 лет погибнет миллион человек.

Проблема дискаунта цены жизни людей не является риторической: осуществляя захоронение радиоактивного мусора, мы должны учитывать ущерб, который он может нанести и через тысячи лет, или, например, когда мы исчерпываем сейчас некий ресурс, нам следует учитывать то, что он может потребоваться будущим поколениям. В любом случае аморально полагать, что чья-то жизнь ничего не стоит только потому, что этот человек далек от нас во времени или в пространстве, хотя эволюционно-психологические корни такой оценки понятны.