Война и люди

— Есть решение Московского обкома партии. Поедете на «Электросталь», — сказал секретарь. — Возглавите комсомольскую организацию завода и строительства.

Так партия определила мою судьбу.

Подмосковный завод «Электросталь», что возник на разъезде Затишье, начали строить в годы первой пятилетки. По комсомольским путевкам прибывали сюда юноши и девушки со всей страны. На стройке, в цехах мужала и закалялась юность.

На заводе в то время много было рабочих из окрестных городов и деревень, особенпо из Ногинска. У некоторых руководителей «Электростали» созрел план соедипить Ногинск с «Электросталью», пустить поезда и автобусы, чтобы перевозить рабочих. Планировалось заселить рабочими Ногинск.

Но вот к нам на стройку приехал Серго Орджопикидзе, узнал об этом плане и внимательно просмотрел схемы московских проектировщиков.

— С рабочими вы советовались? — спросил он. — Как думают они? Удобно ли им будет жить в Ногинске, в отрыве от завода?

Одни из литейщиков выразил общее мнение коллектива:

— Рабочие всегда жили там, где трудились. Коль здесь строим завод, где-то рядом нужны и поселки.

Товарищ Орджоникидзе забраковал подготовленный проект. Вскоре было принято решение рядом с заводом строить соцгород — Большая Электросталь. Место выбрали красивое — в сосновом лесу. Сейчас в городе Электросталь более ста тысяч жителей.

Моя родная «Электросталь», Днепрогэс, Магнитка, Комсомольск-на-Амуре, тракторные заводы, Московский метрополитен — вот они памятники комсомольцам тридцатых годов.

В 1932 году многих партийных и комсомольских работников призвали в Красную Армию и направили в авиацию. В их числе был и я.

Закончив курсы в Борисоглебске, более двух лет работал помощником начальника политотдела по комсомолу Сталинградской школы летчиков.

Затем снова была учеба. В этот раз на авиационном факультете Военно-политической академии имени В. И. Ленина. Осенью 1938 года успешно сдал выпускные экзамены и получил назначение в политуправление Киевского особого военного округа. Однако служить в Киеве долго не пришлось. Уже в мае 1939 года был назначен начальником отдела пропаганды и агитации политуправления Первой отдельной Краснознаменной армии и выехал па Дальний Восток в город Никольск-Уссурийск.

Здесь и застала меня война.

ФРОНТ ТРЕБУЕТ

В то воскресенье наша семья собиралась за город, в лес. День выдался солнечный: к нам в Уссурийск пришло наконец настоящее лето. Мы уже выходили из квартиры, когда раздался телефонный звонок. Я снял трубку. По голосу узнал дивизионного комиссара Лукашина, начальника политуправления нашей Первой отдельной Краснознаменной армии.

— Никита Степанович, срочно в политуправление. Быстро переоделся в военную форму, объяснил жене: — Вызывают. Думаю, ненадолго. Вернусь — поедем за город.

В политическом управлении я застал почти всех работников. Никто еще не знал, почему нас вызвали.

Через несколько минут пришел Петр Тимофеевич Лукашин и сразу же пригласил всех к себе. Пока мы рассаживались, нервно стучал пальцем по краю стола. Волновался. Это было непохоже на него. Разговор начал без предисловий:

— Я от командующего армией. Сообщили, что утром, в 4 часа по московскому времени, войска Германии нарушили границу, бомбили Киев, Одессу...

Оп минуту помолчал и закончил:

— Такие дела, товарищи... Война...

Мы все как по команде повернули лица к большой карте, к западной границе нашей страны. Что-то происходит там?..

Войска Приморского военного округа были приведены в боевую готовность. Во всех частях нашей армии прошли митинги, на которых бойцы и командиры клялись отдать все силы делу победы над врагом.

Отдел пропаганды и агитации политуправления организовал широкое разъяснение решений партии и правительства, требований присяги и законов военного времени.

Через несколько дней после начала войны в политуправлении получили телеграмму. В ней сообщалось, что я назначен начальником отдела пропаганды и агитации политического управления Сибирского военного округа. Сразу же пошел к члену Военного совета армии корпусному комиссару Владимиру Николаевичу Богаткину.

— Я просился на фронт, а меня в Сибирь направляют. Японцы войска подтягивают, того и гляди ударят. Прошу вас уж лучше оставить меня здесь.

Владимир Николаевич спокойно выслушал мои «жалобы» и ответил:

— Все хотят на фронт. Я понимаю, сам просился... Война, Никита Степанович, развертывается нешуточная. Всем придется вдоволь навоеваться. А тебе сейчас оказывают большое доверие. Внутренние округа будут готовить людей для фронта. Выезжай скорее.

Транссибирская магистраль была явно перегружена. Эшелоны с войсками, с оружием, техникой, боеприпасами непрерывным потоком двигались на запад.

Наш курьерский поезд «Владивосток — Москва» то и дело останавливался, пропуская воинские составы.

Все рвались на запад, туда, где развернулись бои. Из эшелонов, что проходили мимо, слышались песни, переборы гармоники. На привокзальных площадях, до отказа забитых призывниками, гремели оркестры.