Война и люди

— Вы за нас не беспокойтесь, товарищ полковник, — заявил он. — Собьем немца с позиции. Задачу выполним. Нас особенно агитировать не надо. У солдат душа давно горит — уж больно злы на фашиста.

К полковнику Ведехину подошел парторг роты, сообщил, что за два дня подано восемь заявлений с просьбой принять в партию. Красноармеец Пономаренко в заявлении писал: «В час освобождения своей родной Украины хочу идти в бой коммунистом. Прошу принять меня кандидатом в члены партии». Этот солдат вскоре отличился. Он заменил выбывшего из строя командира взвода и поднял людей в атаку.

— Сколько всего коммунистов в роте? — спросил я у парторга.

— Девять. Три члена партии, остальные кандидаты. Но шесть из них прибыли лишь недавно.

Ведехин достал свой блокнот, просмотрел записи и пояснил:

— Прибыли сюда коммунисты из тыловых частей и госпиталей. Во всех ротах дивизии есть парторганизации. А вот тылы ослаблены. Везде сильным не будешь...

Я попросил командира роты собрать новичков, призванных из освобожденных областей Украины. Их оказалось немного — человек восемь. Пока подходили солдаты, спрашиваю командира роты:

— Оружие получили все?

— Нет, только двое...

Приказал перед строем вручить вновь прибывшим боевое оружие. Потом побеседовал с молодыми солдатами.

Полковник Ведехин, когда мы ушли из роты, позвонил своим политотдельцам, дал указание организовать торжественное вручение оружия молодым солдатам.

Наступление началось на рассвете 24 декабря. Побудку гитлеровцам устроили «катюши». На немецких позициях заплясали вихри огня. Затем загрохотала наша ствольная артиллерия. Я так и остался в 68-й дивизии и с НП следил за артподготовкой. Рядом со мной командир. Оторвавшись от бинокля, генерал Стенин удовлетворенно сказал:

— Молодцы артиллеристы, хорошо работают!

В восемь часов поднялись в атаку полки. Нам с НП были видны ротные цепи. Стремительным броском пошли солдаты на штурм гитлеровских позиций. Они двигались почти вплотную за огневым валом. Первую траншею взяли с ходу. Завязался бой в глубине обороны.

68-я дивизия, наступая в высоком темпе, стремительной атакой овладела важным опорным пунктом гитлеровцев в селе Хомутец и перерезала шоссейную дорогу Фастов — Брусилов.

В последующие дни положение корпуса ухудшилось: в полках не хватало людей, отстала артиллерия, тылы. Зима выдалась малоснежная, дороги раскисли.

К 10 января наступление приостановилось. Нас, правда, усилили 183-й дивизией, но пробиться вперед корпус не смог. Вскоре последовала еще одна мощная контратака противника. Около ста танков и самоходных установок при поддержке артиллерии и авиации ударили по боевым порядкам передовых полков. На следующий день контратаки повторились.

По указанию командующего армией части перешли к жесткой обороне. Полки начали зарываться в землю. Штаб корпуса расположился в деревне Нападолка. Впрочем, нам почти не приходилось бывать там: все время в полках. Комапдир корпуса требовал создать устойчивую противотанковую оборону. Он подчеркивал, что противник усиленно готовится к нанесению сильного контрудара. Все данные говорили за это: над частями корпуса часами висела вражеская авиация, гитлеровцы беспрерывно атаковали наши позиции.

Начальник штаба Василий Иванович Шуба как-то вечером зашел ко мне в землянку с картой в руках. На ней были нанесены все контратаки гитлеровцев за последние дпи.

— Ни одного повтора, — грустно пошутил он. — Всякий раз меняют направление удара: ищут слабые места в нашей обороне.

Он положил на стол сводку разведданных. Неутешительные сведения: противник сосредоточивал крупные силы. Замечено много танковых колонн.

Утром раздался звонок из штаба армии. Генерал Москаленко предупредил, что в ближайшие часы возможен переход противника в наступление. Корпусу приготовиться к отражению атак.

23 января лавина огня и металла обрушилась на наши позиции. В воздухе появились большие группы немецких бомбардировщиков. Основной удар гитлеровцы наносили по левому соседу — 74-му стрелковому корпусу, и нашему левому флангу.

Генерал Бондарев связался со штабом 74-го корпуса. Выяснилось, что там гитлеровцам удалось потеснить соседа. Левый фланг оказался под ударом.

Позднее мы узнали, что противник сосредоточил восточнее Винницы сравнительно крупную группировку — шесть дивизий и два дивизиона штурмовых орудий. Эта группировка получила задачу нанести контрудар по вырвавшимся вперед соединениям 1-й танковой и 38-й армий.

В состав нашего корпуса в это время входило четыре дивизии (389, 309, 107 и 68-я), 32-я истребительно-противотанковая бригада, 47-я гаубичная бригада, шесть артполков, в том числе гвардейские минометы. Средств вроде бы много. Но реальных сил нам явно недоставало.

— Штабов много, — как не раз говорил командир, — а активных штыков маловато.

Но самая большая беда: нехватка снарядов.

Несмотря на это, дивизии стойко оборонялись. В первый же день противник потерял более сорока танков, около двух тысяч солдат убитыми и ранеными.