Война и люди

Первая моя поездка к этой горе едва не кончилась весьма плачевно. Планировалось подтянуть на прямую наводку артиллерию, и я решил посмотреть на местности расположение частей. Ехали с ординарцем на лошадях узкой тропинкой, вьющейся меж растрескавшихся валунов. К этому времени наши войска уже заняли добрую половину Маковицы, и НП гвардейского соединения, куда мы направлялись, находился где-то у вершины.

Поднимались в гору спокойно, уверенные, что здесь прошли наши. Вверху и где-то в стороне гудел бой, А вокруг нас стояла тишина. Только сучья трещали под копытами лошадей. И вдруг ординарец натянул поводья.

— Хортисты!

И тут же по нас открыли огонь. Мы тоже немедленно пустили в ход автоматы. Полоснули длинными очередями по кустарпику и резко повернули назад. Отстреливаясь, едва унесли ноги. В горах так бывает. Неожиданность тебя подкарауливает из-за каждого поворота.

В тот день мы все же попали на Маковицу. Впрочем, увидеть многого не удалось: близился вечер.

Через несколько дней корпус уже полностью очистил Маковицу. На ней закрепился 4-й полк 2-й гвардейской воздушнодесантной дивизии. Наблюдательный пункт командира дивизии обосновался на самой вершине. Оттуда я и решил осмотреть местность. Сопровождал меня майор Фельдман. Шли пешком через Яремче. Едва вышли на окраину, Фельдман воскликнул:

— Смотрите! Что за чертовщина?

Справа, со склонов хребта, двигались густые цепи хортистов. В тот же миг в воздухе запели пули. Мы бросились к штабу 8-й дивизии. Он разместился на окраине Яремче. Здесь спокойно и деловито распоряжался комдив Угрюмов. Автоматчики, комендантский взвод, штабные офицеры, — словом, все, кто мог держать в руках оружие, заняли оборону.

В воздухе натужно заныли моторы самолетов, стремительно понеслись к земле черные капли бомб. Авиация врага поддерживала контратаку.

На ходу стреляя из автоматов, хортисты приближались к нашим окопам. Мы молчали, подпуская их поближе. Но вот последовала отрывистая команда, и застрекотали автоматы, в гущу атакующих полетели лимонки. Мы бросали гранаты, в упор расстреливали стремительно вырастающие в размерах и бегущие на нас фигуры. Хортисты падали, появлялись новые... тоже падали...

Когда волна атакующих откатилась, я осмотрелся, поискал глазами майора Фельдмана.

Он был ранен и сидел неподалеку от нас. Вместе с ординарцем подползли к нему и оказали первую помощь. Через несколько минут Фельдман потерял сознание. Его немедленно отправили в медсанбат.

Лишь на НП дивизии, на вершине Маковицы, мне стал понятен смысл вражеской контратаки. Хортисты хотели перерезать единственную дорогу, по которой снабжались все части корпуса, задержать наши резервы. А дорога эта и проходила через Яремче. Но мало ли чего им захотелось!

...Хортисты бежали. С вершины Маковицы было видно, что все село Микуличин забито техникой. На мосту через Прут — пробка. Около реки — возня, суматоха. Командир 4-го стрелкового полка полковник И. Н. Дружинин вызвал командиров поддерживающих его артиллерийских дивизионов — Паниоти и Шаломова.

— Сколько нужно снарядов, чтобы уничтожить мост? — спросил он.

— С десяток, — ответил Паниоти. — Но мост не моя цель.

— Да нет, — возразил Шаломов. — Пять стодвадцатидвухмиллиметровых, пожалуй, хватит. Мост-то у них, верно, заминирован.

— Действуйте, — отдал приказ Дружинин.

Шаломов по телефону подал команду. Из-за обратных скатов высоты ударила гаубица... Недолет. Командир внес поправку. Перелет... Третий снаряд ударил рядом с мостом. А следующий попал почти в мост, и тут же над ним взметнулся огромный столб огня и дыма. Как и предполагал артиллерист, мост был заминирован и взлетел на воздух от детонации. У противника началась паника. Мы хорошо видели, как солдаты бросались в реку, спеша переправиться на ту сторону.

В этот же день наши части заняли Микуличин, а к вечеру подошли к Ворохте. Здесь, у Ворохты, произошел любопытный случай.

Брать ее должен был батальон, которым командовал капитан Киричок. Противник буквально засыпал наши позиции снарядами и минами. Огонь был настолько плотен, что не давал подняться. А нашим артиллеристам никак не удавалось уничтожить батареи врага. Позиции, которые они занимали, были почти неуязвимы для нашего артогня.

Командир дивизии полковник В. Е. Васильев нервничал: срывалась атака. Он позвонил Киричку.

— Ну вы хоть меры какие-нибудь принимаете по подавлению батарей?

— Так точно, — последовал ответ. — Послал командира седьмой роты лейтенанта Чемиса с группой добровольцев.

— Сколько с ним?

— Сам — седьмой.

— Ну что сделают семь человек против двух батарей?!— рассердился полковник Васильев.

...И вдруг артиллерийская батарея противника открыла огонь... по своей же минометной батарее. Да какой точный!

— Что это хортисты, с ума посходили, что ли? По своим бьют, — брови полковника от удивления поползли вверх.