Война и люди

Командир корпуса, начальник штаба, работники политотдела — все мы не раз собирались, думали, что предпринять, как помочь местному населению. Среди местных жителей было много мужчин, в том числе и молодых. Банды, приходя в деревню, порой под страхом смерти «мобилизовывали» молодежь, пополняли свои ряды. Что делать? Местные жители сами нашли выход: просили призвать их в армию. А что? Это дело, решили мы, надо призвать в армию тех, кто подходит по возрасту.

Свои соображения доложили Военному совету армии. Было принято решение: все мужское население, способное держать в руках оружие и воевать, призвать в ряды Советской Армии. Этим важным и сложным делом на местах занимались командиры и политработники частей корпуса. За сравнительно короткий срок на сборный пункт прибыло несколько тысяч молодых мужчин.

Были ли среди них враждебные нам люди? Да, были. Вскоре мы убедились в этом. Однажды к подполковнику Бульбе, начальнику особого отдела корпуса, пришел невысокий молодой гуцул. Подполковник вел большую работу с призывниками, и его знали многие. Парнишка очень волновался, говорил полушепотом, путал русские слова с украинскими:

— Я их сразу спизнав. Тыждень тому воны у нашему сели булы з бандою, грабылы...

Выяснилось, что ночью к нам в лагерь с группой призывников прибыли два бандита. Это был первый сигнал.

Александр Михайлович Бульба установил за подозрительными наблюдение. Вскоре выявили еще одного, главаря. По-видимому, их специально присылали в лагерь, чтобы вести среди призывников подрывную работу, держать их в страхе.

Разоблаченных бандитов судили, и там же, па сборном пункте, приговор привели в исполнение. В основном же к нам пришли люди хорошие, они горели желанием сражаться с оружием в руках в рядах Красной Армии.

Решительные меры против бандитов сыграли важную роль. Призывники воспрянули духом: повеселели, стали старательнее обучаться военному делу, интересовались жизнью страны, положением на фронтах.

Вскоре призывников обмундировали: дали им новые шинели, плащ-накидки, сапоги. Они почувствовали себя полноправными в нашей солдатской семье, поняли, что им доверяют, о них заботятся. А заботились о них действительно по-отечески.

Командование и политотделы корпуса и дивизий выделили для работы с призывниками лучших политработников, коммунистов, комсомольцев, которые могли не только в нужную минуту скомандовать «Вперед!», но и найти ласковое слово, поддержать морально, многому научить.

В боях за Кошице мы стали постепенно вооружать и вводить в бой пополнение. Почти все призванные дрались самоотверженно и мужественно.

Я упомянул чехословацкий город Кошице. В то время он еще ждал своих освободителей. А мы стояли в Карпатах, перед Яблоновским перевалом, в ожидании приказа о наступлении. И как же были разочарованы, когда узнали, что в директиве командующего фронтом по подготовке к предстоящему наступлению нашему корпусу отводится второстепенная роль. Мы должны, обороняя рубеж Пасечна, Яремче, Березув, Шешоры, Вижница, Бергамет, Красноильск протяженностью по фронту 110 км, сковывать силы противника.

Особенно огорчился командир корпуса. Гастюювич рвался в бой, ему хотелось более активно влиять на ход общей операции фронта (к тому времени корпус был выведен из состава 18-й армии и подчинен непосредственно фронту). Антон Иосифович буквально жил идеей наступления.

А наступать было не так-то просто. Противник имел здесь 33 тыс. человек, 452 орудия и миномета и 1170 пулеметов, в пашем корпусе — только 23 200 человек, 495 орудий (включая орудия ПТО), 920 пулеметов. Я уже не говорю о местности, по которой пришлось бы идти. Мощная гряда горных хребтов, сплошь поросших лесом, кручи...

Каждый вечер после ужина мы останавливались у комкоровского блиндажа и смотрели на горы. Не любовались ими, пет. (Хотя они были несказанно хороши в эти вечерние часы.) Мы уже знали па опыте, как коварны горы. Из-за каждой скалы с высоты следили за нами настороженные глаза врага, из-за каждого выступа мог обрушиться свинцовый ливень. Противник создал здесь глубоко эшелонированную оборону. Как ее преодолеть — вот что нас волновало.

Вот и сейчас Гастилович вздохнул, досадливо махнул рукой: дескать, что там смотреть, и пригласил меня и начальника штаба в блиндаж.

— Соседи, — сказал он, — уже реально готовятся к наступательным операциям. Оии пойдут вперед, а мы будем торчать тут, хотя можем сделать гораздо больше!

Антон Иосифович склонился над картой, отметил участок, который предложено было нам оборонять, потом сжал пальцы в кулак и продвинул его вперед:

— Вот так!.. Соберем группировку иа узком участке и ударим.

Мы посмотрели на карту. Главным направлением на участке корпуса был узкий проход через Яблоновский перевал на Керешмезе, Рахов, где параллельно друг другу шли в сторону Сигета и Мукачево железная и шоссейная дороги.

— Здесь и надо нанести главный, решающий удар, стянув основные силы корпуса, — говорил Гастилович.— Здесь главный узел обороны противника. Разрубим его — все посыплется.