Война и люди (Семнадцать месяцев с дроздовцами)

Мельницы за дверью все быстрее махали крыльями. Перед дверью, верхом на скатках шинелей, сидели вольноопределяющиеся Нартов и Свечников.

- Ну, а скажите, как они?.. Упорно сопротивляются? Нартов, бывалый доброволец, казалось, не был расположен к разговорам.

- Когда как...

- В конце концов это все равно! - Свечников сдвинул со лба гимназическую фуражку, вынул новый кожаный портсигар и закурил.- Как бы ни сопротивлялись, а к осени мы будем в Москве.- Он затянулся, но вдруг покраснел и закашлялся.

Курить он еще не умел.

За Свечниковым, ни с кем не вступая в разговоры, лежал бородатый вольноопределяющийся Ладин, мобилизованный на улице Харькова.

Кажется, с первого дня пребывания в полку, Ладин еще не сказал ни одного слова.

- Лежит, как глыба, молчит, как рыба,- склоняясь над ним, шутил унтер-офицер Филатов, полуинтеллигент, любивший удивлять солдат рифмованной речью. Солдаты засмеялись. Звонче всех засмеялся Миша, шестнадцатилетний кадет-доброволец, первый весельчак в роте.

В заднем углу теплушки вполголоса пели.

- Ура! Дрозды!..

- Дроздовцы приехали! - так встретил нас Сводно-стрелковый полк, когда наш эшелон подошел к какой-то маленькой, затерянной в степи станции.

- Ну, раз дрозды прилетели!..

- Дрозды уж заклюют!..

- Теперь вперед, значит...

Мы уже вышли на платформу и строились вдоль вагонов.

* * *

- На Грайворон, очевидно,- сказал прапорщик Морозов, когда роты двинулись вдоль широкой пыльной дороги.

Белые халупы, прячась в садах, ласково дымили в небо. Из халуп выходили крестьяне. Они провожали нас бесцветными, вылинялыми глазами и упорно молчали. Бабы около заборов вполголоса причитали.

- Мы идем на юго-запад, а Грайворон к северу будет...

- Вы правы.- На мгновение прапорщик Морозов потерял шаг.- Пожалуй, выйдем на Богодухов. Но вот не понимаю я в таком случае, отчего мы не пошли по линии на Сумы?

- Маневры, господа,- обернувшись к нам, сказал прапорщик Дябин.- Мы, добровольцы, маневрами побеждаем... Здесь выйдем, там срежем, тут отбросим и стопчем. Ведь не силою берем. До сих пор, по крайней мере, не силою же брали.

- Духом...- пробасил Свечников. Горизонт чернел.

Войдя в интервалы между 2-м и 3-м взводом, запевалы ухарски заломили фуражки.

- Ну, а чего петь-то будем?.. Хлестал дождь...

Мы жи-ве-ем среди по-о-ле-ей,- высокими голосами играли запевалы,

И - - - ле-со-ов дрему-у-у-у-чих,

Но счаст-ли-вей, ве-се-лей

Всех вель-мо-ож могу-у-у-чих!..

Эй, дроздовцы, эй, дроздовцы,

подхватывала рота,

Жи-во, жи-во, живо, вс-се-ле-ей!

Ей!

Живо, жи-во,

Живо, ве-се-лей!..

Дорога вилась и кружилась.

- Правое плечо вперед... Марш!..

И, сойдя с дороги, мы взяли напрямик и через зреющую рожь пошли к какой-то далекой деревне.

ПЕРВЫЕ БОИ

Мокрая густая темнота ползла по кустам...

- Курить в кулак! Не зажигать спичек! Прикуривай друг у друга!..

Совсем близко от нас шел бой. 1-я, 2-я и 3-я рота наступали на Богодухов.

- Заварилось... Только сейчас, господа, заварилось по-настоящему!..Нартов сидел на корточках и запихивал травою дыру в сапоге. Над Нартовым стоял Свечников. Он дрожал мелкой дрожью. С козырька его фуражки стекала вода.

- Эх, дрозды, дрозды! - ворчал прапорщик Дябин, прислушиваясь к гулу красной артиллерии.- Зазнались дрозды!.. Без батарей... С одними винтовками вышли... Так и споткнуться не трудно... Черт!.. Море нам по колена!..

Он сплюнул.

Дождь бил по листьям, выбивая барабанную дробь. Нартов присвистывал.

- Ничего, ничего!.. Не в первый... Не спотыкаться, не бегать... Выбежим!

Через минуту нас построили.

* * *

...Под ногами хлюпала вода.

- Держи интервалы!.. Цепь спокойней!.. Цепь - черт дери! Держи интервалы!

Капитан Иванов вводил роту в прорыв между 2-й и 3-й, которые медленно отступали от Богодухова. 4-й взвод, еще не привыкший к боям, шел, ломая равнение, крутыми зигзагами.

- Не пригибаться! Не пригибаться, трусы! - кричал капитан Иванов, следуя за ротой с наганом в руке.- Цепь...

Диким вихрем над головой взвизгнули первые пули. Кто-то вскрикнул и упал.

- Вот они! Вот! - закричал Свечников.- Обходят!..

- Не ори! - Нартов грыз семечки, а потому шамкал, как беззубая старуха.

- Не ори, дурак!.. Наши это... Воин!..

Было темно. Темнота под пулями визжала. Дождь бил в спину.

Наконец, 2-я и 3-я роты поравнялись с нами. Мы также стали отходить.

* * *

...Отступая, мы отстреливались.

- Спокойней! Так! Так! Еще спокойней! - сдерживал 2-е отделение прапорщик Дябин.- Следите, прапорщик.- Он подошел ко мне.- Ну и бьют же! Следите...

И вдруг глаза мои чем-то захлестнуло, и чья-то винтовка, ударив меня в локоть, полетела мне под ноги.

...Черные силуэты солдат шли пригибаясь.

- Отделение, слушать мою команду! - кричал я, снимая наган с прапорщика Дябина.

Верхняя часть его черепа была снесена.

* * *

Все больше и больше снижались пули. Нартов ворчал. Шел угрюмым шагом, опустив винтовку штыком до самой земли. По нем равнялась вся цепь. Я был обрызган кровью и мозгами отделенного. Вытирая лицо рукавом, быстро пригибал голову, самого же себя обманывая: "Ну, конечно, не трушу... Пригибаюсь?.. Ну, конечно!.. Но кровь..."

- Эй, не бежать!..

Из-под обстрела красных мы вышли только через полчаса.