Война и люди (Семнадцать месяцев с дроздовцами)

- По-моему, чем дальше бы генерал Врангель держался от этой своры, простите за выражение, тем лучше было бы для нашего дела Партизанщина! Подумаешь, какая помощь! . Помочь нам может теперь одна только Польша. Если польская армия двинется на Киев... а она непременно двинется!.. Ведь не для того же признала нас Франция, чтоб оставаться и в дальнейшем при своем сочувственном нейтралитете!. По всем данным,- на это намекал и Мильеран,Франция возьмет в свои руки единое командование, и тогда обе армии, и наша и польская...

Я отвернулся и пошел в сторону.

В другом конце двора на свежевыструганных балках сидели поручики Кечупрак, Аксаев, подпоручик Тяглов и мичман Дегтярев, за что-то дисциплинарным порядком высланный к нам из флота. Они вполголоса беседовали. В стороне от них стоял поручик Горбик, совсем еще молодой, синеглазый офицер с русыми кудрями, непокорно выбивающимися из-под фуражки. Поручик Горбик чистил винтовку. Щеки его были по-детски вздуты; он сопел, старательно водя по каналу ствола шомполом - то вверх, то опять вниз... На крыльце, растопырив ноги в драных сапогах, сидел подпоручик Морозов. Как когда-то вольноопределяющийся Ладин, подпоручик Морозов почти перестал разговаривать. Борода его разрослась в стороны и, цепляясь за плечи, ровным полукругом лежала на груди.

- ...а рыбы-то, рыбы! - доносились до меня отдельные слова поручика Аксаева.- Как опустишь в глубину невода эти... Честное мое слово!.. Эх, господа!.. Э-эх, мои милые!.. Хороша наша Белая!.. Э-эх, и река же!..

Бой за колонией продолжался. Но артиллерия красных, все время бившая по стрелковым цепям, вдруг перебросила огонь на резервы и стала бить по колонии.

По улице понеслась пыль. Громыхая, промчалась пустая телега.

- Сюда!.. Четвертая!..

Вдоль заборов бежал поручик Барабаш. За ним, звеня котелками и винтовками,- его рота.

- Ага, накрыл татарчонка! - крикнул смеясь поручик Пестряков, неохотно подымаясь из-под забора.- Свиное ухо, штаны в заплатах, стрекача дал?..

Через минуту черные взлеты земли кружились уже вдоль пустой улицы.

Мы также отошли за дом. Стояли молча, слушая, как по улице мечется грохот огня.

- Отыщет!..

- Кого?.. Тебя?..

Грохот бежал все ближе и ближе.

- Неугомонные какие!.. Что?..

- Озверели, говорю...

- Это, господа, красным бешенством называется. Это...

И вдруг грохот рухнул к нам через крышу и, расколовшись, раскатился во дворе.

...Когда мы вновь приподняли головы, из-за угла дома еще падали последние комья земли.

- Здорово! - сказал поручик Иванов 2-й, выглядывая из-за угла.- А эти-то - что угорелые!.. Глядите, в хлев угодило!..

По двору - все вкруговую - бегали две свиньи. За одной, то рассыпаясь во все стороны, то вновь сбиваясь в кучу, катились маленькие розовые поросята.

- Lisalotte!.. Lis'lott', zuruck!..* - раздался испуганный женский голос, кажется с крыльца дома.- Lis'lott'!..

Но над нами вновь загудело. И опять мы упали на землю, и опять из-за угла посыпались комья земли.

Потом все стихло...

- Да шевелитесь!..

Подпоручик Морозов стоял уже посреди двора. Держал на руках девочку. Штаны его были в крови. Красные широкие пятна все ниже ползли по грязному сукну и медленно опускались за голенища.

- Санитара!.. Да зовите санитара... Фельдшер!..- хрипло кричал подпоручик Морозов.

А со ступенек крыльца, в первый момент нами вовсе не замеченная, подымалась выбежавшая за девочкой колонистка. Встав на колени, она подняла на подпоручика Морозова бессмысленные, круглые глаза, потом вскочила, качаясь, подбежала к нему и вдруг, точно сразу же потеряв все нужные слова, нераздельно, по-звериному закричала.

...Наконец подбежали санитары.

У девочки были оторваны обе ступни.

-----------------

* Лизалотте!.. Лизлотт, назад! (нем.)

* * *

Звенели винтовки. Толкая друг друга, мы понуро шли к воротам. Около ворот лежала убитая свинья. Под живот ее тыкались розовые, веселые поросята.

- Равняйсь!

Когда мы пошли вдоль улицы, черная пыль неслась уже далеко за огородами.

- Еду, еду - следа нету; режу, режу - крови нету!..- Поручик Ягал-Богдановский засмеялся.

- Хороша загадка, а?.. Лодка, думаете?.. Никак нет,- первый Дроздовский полк... Ишь как пятки намазали!.. И отдохнуть не дают. Задержались бы где!..

Но от Гейдельберга до Васильевки отдыха не было. Не было и крупных боев. Отступив от Гейдельберга, красные защищались вяло, все глубже оттягиваясь к северу.

Васильевна встретила нас толпами баб.

- Эй, вы там!.. А мужики где?..- не слезая с подводы, крикнул командир офицерской роты, полковник Лапков.

- Угнали, родимый!.. Всех что ни есть угнали!.. Большевики, родимые, угнали, а куда - и не знаем вовсе!..

- Знаем эти песни! А камыши не пощупать ли? Пулеметом? А?.. То-то! Ну, марш по хатам! И чтоб борщом кормили! Поняли, бабы?

Прошло два дня.