Война и люди

– На фотографиях в Дневнике видишь людей с петлицами, а потом вдруг — погоны. Форма отразила многие перемены в армии. Нельзя ли несколько слов о солдате сорок первого и, скажем, о солдате сорок четвертого? В чем разница?

— Солдат сорок четвертого — сорок пятого годов был солдат наступающий: уверенный в себе, смекалистый, дерзкий. Он уже не боялся окружения — сам окружал. Он не боялся уже немецких автоматчиков — сам на броне с автоматом ехал. Уже не его брали в плен — он брал в плен. Добротнее стала еда у солдата, песни стали другими. В сорок первом это было «Напрасно старушка ждет сына домой…», в сорок втором — «Землянка», в сорок третьем — «Темная ночь», теперь — «Хороша страна Болгария…», «Эх, как бы дожить бы…».

Форму с погонами встретили с интересом, можно сказать, с удовольствием. И я не был тут исключением. Помню, с радостью послал фотографию матери – подполковник. Форма действительно отражала качественные перемены нашего войска.

– В Дневнике, кроме осмысления событий, разбросано много конкретных фактов — ярких примет войны. Они поразительны по своей силе, достоверности, иногда неожиданности. Может быть, выберем что-нибудь, сохраняя хронологию записей?

— Давайте выберем. Эти штрихи мне тоже дороги. Записывал все как видел или слышал от человека.

Из дневника:

…Минское шоссе. Полотно дороги по-прежнему сравнительно мало разрушено бомбами. Немцы, несомненно, берегут шоссе как путь своего будущего продвижения. И эта их самоуверенность удручает.

…Майор рассказал. Во время выхода из окружения его и нескольких бойцов нагнал на ржаном поле «мессершмитт». Расстреляв все патроны, немец пытался раздавить их колесами. Майор залег в канаву на поле. Три раза «мессершмитт» проходил над ним, стараясь задеть его выпущенными колесами. Майор, задрав гимнастерку, показал мне широкую, в ладонь, синюю полосу через всю спину.

…В боях у Минска впервые использованы против немецких танков бутылки и стеклянные солдатские фляги с бензином…

…На переправе из человеческих тел, повозок и лошадей образовалась плотина. И народ все шел и шел…

…Полковник рассказывал, как он мучился на войне с оленьим транспортом. «Уж слишком неприхотливое животное олень! Такие неприхотливые, что ничего, кроме своего ягеля, не жрут. А где его возьмешь, этот ягель? Даешь ему сено — головой мотает, даешь ему хлеба — головой мотает. Дай ему только ягель! А ягеля нет. Так я и воевал с ними, с оленями. Я на себе вместо них грузы таскал, а они ходили и свой ягель искали».

…Псковитянин Василий Козлов проявил редкое присутствие духа: оказавшись со своим спешенным эскадроном в тылу у немцев, без единого выстрела долго двигался по высоким хлебам вслед за наступающими немецкими цепями и, в последний момент внезапно перекосив их сзади из пулеметов, почти без потерь вышел к своим.

Солдат: «Немец, если на него не нахрапом, конечно, а ловким ходом насесть, немец боится. Немец, когда чувствует, что на него идет человек, который не боится, он его сам боится. А если от него тикают, ясно, он бьет! Кто-то кого-то должен бояться».

…Идешь и видишь — собака бежит и тащит по степи человеческую кость. Такая усталость, что даже лень выстрелить по ней.

…Старый казак в военкомате. Ему отказывают: «Старый ты уже человек, какой из тебя солдат». А он в ответ: «А знаете, с кем я ровесник?.. А со Сталиным! Так ежели мы с ним ровесники, а он главнокомандует, то неужто я казаковать не могу?!»

Солдат: «Наступать было тяжело. Зима, ничего ж нет! Присядешь на камешек, на саман, задремлешь, а он подтает под тобой, проснешься».

…Друг попал в переделку. На его машину ночью налетел грузовик, везший арбузы на передовую. Потерял сознание. Когда очнулся, видит, на корточках сидит шофер грузовика, раскалывая один за другим арбузы, выжимает их на лицо, чтобы привести в чувство. Ничего иного в безводной степи он не мог придумать.

Солдат: «Меня здорово обидел проклятый фриц: у меня на спине мешок, а в нем табачок и пара белья — поджег, чувствую, дымлюсь на спине. Так мне даже смешно и удивительно: что я, танк, что ли!»

Генерал: «Вчера под вечер немцы до того густо на нас пикировали, что один сбросил бомбу на другого. Тот рассыпался буквально в порошок, а сопровождавший истребитель от взрывной волны перевернулся в воздухе и врезался в землю».