Война и миф

Аль-Азхар расположен в историческом центре Каира – в старом городе. Но свои поиски я решил начать с совсем другого района, находящегося на северо-восточной окраине египетской столицы. Здесь, в Мединат-Насре («Городе победы»), особенно в восьмом и десятом кварталах, живет большинство российских студентов Аль-Азхара. Здесь жили и пятеро студентов-дагестанцев, арестованных египетскими спецслужбами по подозрению в терроризме.

Недалеко от одного из частных университетских общежитий меня встретил дагестанец Муртуз. Он лидер местной общины, который отвечает за поведение соплеменников и следит за дисциплиной. Ему около 30 лет – на вид обычный аспирант российского вуза или менеджер крупной корпорации.

Мы поднимаемся в квартиру. Навстречу выходят дагестанцы Ризван и Рамадан, студенты лет 25, и Хасим из Кабардино-Балкарии. Более молодые или вертятся на кухне (к столу подают пирог, чай и фрукты), или сидят по комнатам – учатся.

Поначалу Муртуз не очень разговорчив, но постепенно беседа оживляется. Осторожно спрашиваю, есть ли в университете исламские радикалы.

– Вообще-то, молодежь в Дагестане настроена куда более радикально, чем здесь, – говорит Муртуз. – Ты знаешь, с какими взглядами они сюда приезжают? А потом, когда поучатся и приходят в себя, становятся мудрее и спокойнее. Если ты ничего не знаешь, тебе хочется получать на все вопросы очень простые ответы. Но как только ты копнешь поглубже, чему-то научишься, станешь разбираться в религии, ты уже не сможешь судить так строго и говорить так однозначно. У нас дома, прямо скажем, не самая лучшая атмосфера. Там, в Дагестане, наше обучение воспринимают крайне негативно. Там считают, что если мы поехали учиться религии за границу, значит, мы враги. Вообще, в России сейчас часто думают, что мусульманин за границей – враг России.

– А за что египтяне арестовывали российских студентов? Говорят, среди них был парень из села Карамахи (Амир Гаджиев. – прим. автора). Дагестанские власти считают, что он бывший боевик, приехавший в Египет по поддельным документам, чтобы подстрекать студентов к борьбе против России.

– Боевик? Не знаю, – пожимает плечами Муртуз. – В первый раз ребят взяли в июне 2001 года. Они были нашими соседями, жили на этаж выше. За ними тогда пришли ночью. Просто прошли по подъезду и всех, кто в тот момент ночевал дома, забрали – всего пятерых. Один из них был совсем новичок, всего пару недель как приехал, мы его почти не знали. И вместе с ним еще четверых соседей. Обычные были ребята, нормально учились. Кто-то из них жил здесь с семьями.

– А эти ребята были салафитами? – осторожно интересуюсь я у Муртуза. Салафитами здесь называют поборников «чистого ислама», строго следующих букве мусульманских законов. В России они известны как ваххабиты.

Муртузу это определение не нравится. Он объясняет, что салафитами называли современников пророка Мухаммеда, которые следовали его примеру. Но и слово «ваххабит» ему тоже не по душе.

– Давай будем называть их просто радикалами.

– Так они были радикалами?

– Я бы не сказал – они были простыми студентами. Но, конечно, ходили с бородами, как положено.

– Знаешь, почему дома к нам такое отношение? – вступает в разговор кабардинец Хасим, который уже закончил Аль-Азхар и сейчас работает на египетском радио, вещающем на Россию. – Там были бы рады, чтобы образованные выпускники Аль-Азхара вообще не возвращались, чтобы не подвинули сотрудников тамошних духовных управлений с их мест. Они боятся конкуренции, вот и пытаются демонизировать образ Аль-Азхара. А мы здесь гораздо большие патриоты России, чем были дома. Кто, как не мы, расскажет здесь, что на самом деле происходит у нас. Египтяне же уверены, что в России притесняют мусульман, что в Чечне идет джихад – вот и приходится им разъяснять, как все на самом деле. И на выборы мы, конечно, тоже ходим, за «Единую Россию» и за Путина голосуем, – добавляет он.

«Если кого-то забирают – значит, что-то нашли»

Из Мединат-Насра направляюсь в другое общежитие университета – «Буус» («Городок исламских делегаций»). Здесь живут студенты попроще. Общежитие принадлежит университету, а не спонсирующему студентов благотворительному фонду, зато корпуса находятся почти в центре – недалеко от знаменитой мечети Аль-Азхар и резиденции шейха. Если в других местах студенты сбиваются в группы по национальному признаку, то здесь все вперемешку: на одном этаже соседствуют Гана, Камерун, Казахстан, Албания и студенты из Татарии и Чечни.

Чеченцы принимают меня радушно – приносят из местной студенческой столовой обед (рис с овощами, курица и восточные сладости), мы усаживаемся на полу и начинаем есть.