Война и мир Ивана Грозного

Как написал Иван Солоневич: «Интеллигенция дала нам картину и прошлого и настоящего России, совершенно оторванную от всякой реальности русской жизни – и оптимистической и пессимистической реальности».

Слепое «религиозное» преклонение русских образованных слоев перед Западом не разу не дало России пропуск в элитный клуб западных держав, напротив, превращало ее в источник дешевого сырья для этого клуба и лишь увеличивало ее отставание.

Наши западники так и не поняли основной западной «ценности» – движение вперед начинается с ощущения правильности национального пути, здорового национального эгоизма и уверенности в национальных силах. Недаром знаменитый английский историки А. Тойнби объяснил бурный прогресс Запада соединением индустриализации и национализма. «Без национальной гордости и национального эгоизма просвещенческие гарантии прав не стоили бы бумаги, на которой они были написаны», пишет современный польско-американский ученый Эва Томпсон, кстати специализирующийся на изучении колониального мышления.[61]

Накануне 1917 любой гимназист или ученик реального училища, заглянувший например, в малый энциклопедическом словарь Брокгауза и Ефрона, узнавал об Иване IV, только то, что тот был «тираном». Российское государство, получалось, было создано кровожадным чудовищем. И какое отношение у такого школьника могло быть к верховной власти и государству?

Как писал Иван Ильин: «Россия стала для русской интеллигенции нагромождением случайностей, народов и войн; она перестала быть для нее историческою национальною молитвою, или живым домом Божьим. Отсюда это угасание национального самочувствия, эта патриотическая холодность, это извращение и оскудение государственного чувства и все связанные с этим последствия – интернационализм, социализм, революционность и пораженчество».

И что следом? Уж это мы все прекрасно знаем.

Великая империя рухнула не из-за военной слабости, не из-за «бездарности» царя, ведь уже к 1916 году Россия перевела экономику на военные рельсы и, сковывая половину сил противника, начала его бить. Ликвидация российского государства была произведена не немецкими подосланцами вроде «Николая Ленина», а российской англофильской элитой и западноцентрической интеллигентской массовкой.

Отменяя «преступную политику самодержавия» (и фактически все русские победы и достижения), новые западнические власти, столичные и местечковые интеллигенты, разбрасывались российской государственностью, российскими территориями и русским населением направо и налево. Для них российский путь был закончен. Отныне навеки с Западом – в феврале 1917 вместе с западной демократией, в октябре 1917 – вместе с западным социализмом. Если народ не поспевает за сменой курса, тем хуже для народа. Страдающие за народ интеллигенты-западники оказались способны народ убивать, да так что никакому самодержавию не снилось.

В одном флаконе пришли в России пришли братоубийственная бойня, разруха, голод, эпидемии, исчезновение коренных русских сословий, утрата национальной идентичности, отказ от традиционной веры и культуры.

Западноцентрическая элита честно заработала катастрофу. Среди ее жертв, наверняка, были и либеральные авторы тех самых статей в малом энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона. «Так случилось, что инстинкт национального самосохранения иссяк в русской интеллигенции и потому она оказалась неспособною будить инстинкт национального самосохранения в русских массах и вести их за собою. Русский образованный слой глотал европейскую культуру, не проверяя ее выдумки и „открытия“ – ни глубиною религиозной, христианской совести, ни глубиною национального инстинкта самосохранения», – отмечал философ И. Ильин.

Новая верхушка страны чудесным образом вспомнила о «прогрессивной роли» Ивана Грозного только накануне Второй мировой войны, когда поняла, что может погибнуть вместе со всей страной от рук беспощадных иноземных завоевателей. И вот после ста двадцати лет практически беспрерывного шельмования Ивана IV, в преддверии тотальной войны за выживание, народу был ненадолго возвращен образ великого царя-воина, революционера и реформатора. Тут появился и фильм Эйзенштейна и прекрасная, можно сказать, прорывная, работа Роберта Виппера.

Однако в позднесоветскую эпоху, вместе с ростом бюрократического рынка, коррупции и самовластья местных «князьков», Иван Грозный опять превращается в «кровавого тирана».