Война и мир Ивана Грозного

Впрочем, дипломатам Ивана Васильевича в начале 1560-х все же удается сыграть на противоречиях врагов и вырвать датское звено из блокадной цепи. Напомню, что Дания играла тогда исключительно важную роль в морских сообщениях, поскольку владела южной Швецией и контролировала балтийские проливы Зунд, Каттегат и Скагеррак, так сказать, со всех сторон.

Согласно договору, заключенному с датским королем Фредериком II в 1562 г., царь Иван Васильевич выговаривает свободный проезд в Копонгов (Копенгаген) и во все города Датского королевства для «гостей наших Царевых и Великого князя и купцов Великого Новгорода и псковичей и всех городов Московской земли, также и немцев моей вотчины Ливонской земли городов».

Торговля должна осуществляться свободно, непосредственно русских с датскими потребителями и купцами, без участия каких-либо посредников («меклиров» и «веркоперов»).

Договором предусматриваются и гарантии свободного проезда купцов через Данию, как русских, направляющихся в Западную Европу, так и иностранных, направляющихся в Русскую землю.

«А которые наши царевы и великого князя купцы и гости, русь, и немцы, поедут из Копонгова в заморские государства с товаром и которые заморских государств пойдут мимо королевства Датского морскими воротами, проливом Зунтом, — тем должно предоставить свободный проезд».

В 1561 и 1562 русские заключают перемирие и со шведским королем Эриком XIV.

Тем временем Польша и Литва, присвоив значительную часть Ливонии, делают ставку на большую войну против Москвы.

В июле 1561 король объявляет о сборе шляхетского ополчения («посполитое рушенье»). В сентябре гетман Н. Радзивилл после пятинедельной осады берет принадлежащую русским крепость Тарваст (Таурус).

Весной 1562 русское войско во главе с И. Шереметевым, И. Воронцовым и татарскими князьями Ибаком и Тохтамышем выходит из Смоленска и отправляется воевать к Орше, Мстиславлю, Дубровне, Копыси и Шклову.

В свою очередь литовские войска ходят на Смоленщину и в псковские волости, разоряют окрестности Велижа.

Кн. Курбский совершает поход на Витебск, а летом на Двину ходят полки кн. П. и С. Серебряных. В Ливонии войска И. Мстиславского и П. Шуйского отбивают у литовцев Тарваст (Таурус) и Верпель (Полчев).

В августе 1562 литовцы нападают на крепость Невель в псковской земле. Воевода Курбский идет на врага из Великих Лук. У него 15 тысяч воинов против 4-х тысячного литовского отряда, однако князь терпит позорное поражение, показывая или неумение, или нежелание воевать. Возможно Курбский уже рассматривает польского короля как своего следующего сюзерена. Если же считать, что Курбский был тогда еще верен Москве, то даже среди аристократов, занимавших командные посты благодяря местничеству, такой военачальник — что-то уникальное.

«А как же вы под городом нашим Невелем с пятнадцатью тысячами человек вы не смогли победить четыре тысячи?» — спрашивает царь в своем письме Курбского. И что интересно, не получает ответа от говорливого князя.

Характерно, что Карамзин просто умалчивает о невельской битве. Поступок, дозволенный для пиарщика, но не для историка. Раз, и нет никакой битвы; а Курбский получается лучшим полководцем земли русской.

Летом 1562 г. крымские татары, заключившие мир с Литвой, разоряют окрестности Мценска, Одоева, Новосиля, Болхова, Белева; это передвигает сроки русского наступления в Ливонии.

Литовское войско в сентябре 1562 г. жжет и пустошит порубежные псковские волости.

Поляки развивают и бурную внешнеполитическую активность по сколачиванию антирусской коалиции. Не сумев вовлечь шведского короля Эрика XIV в действия против России, польский король сближается с герцогом Финляндским Юханом, братом Эрика, и выдает за него свою сестру Екатерину Ягеллон. Польская жена внушает финляндцу симпатии к католичеству, ненависть к России и к собственному брату. Далее Сигизмунд II Август входит в союз с Данией (и она объявляет войну Швеции), а также с Любеком, то есть фактически Ганзейским союзом, и с Померанско-Мекленбургским герцогством, пристегивая их всех к своим антирусским планам. Для усиления позиций в Германии Сигизмунд передает бранденбургским Гогенцоллернам право на наследование в вассальном ему прусском герцогстве. Польская корона в очередной раз способствует взращиванию могучей гогенцоллернской Пруссии, которая впоследствии Польшу и закопает.

Не забыла польская верхушка и о своих «братьях по разуму», московских боярах и князьях.