Война и мир Ивана Грозного

Литовская шляхта в массе своей была против Батория, не особо хотела австрийца и по-прежнему поддерживала кандидатуру царя. Литовский гетман Я. Ходкевич говорил русскому послу: «ляхи обирают на государство Обатуру (Батория) и к нам уже в другой раз присылают, чтоб мы его выбрали; но нам ни под каким видом Обатуру на государство не брать. Обатура — турецкий посаженник, и как нам отдать христианское государство бусурманам в руки?» Каштелян минский Ян Глебович высказывался другому русскому посланнику еще более радикально: «Чтоб государю послать раньше, не мешкая, к панам радным и к рыцарству? А тем у нас не бывать ни одному на королевстве, вся земля хочет государя царя». Схожее мнение излагал и Николай Радзивилл на тайном свидании с царским послом Новосильцевым.

История сохранила и мнение простой литовской шляхты. Некто шляхтич Голуб высказывался так: «Паны за посулы выбирают цесаря и Обатуру, но рыцарство всею землею их не хочет, а хочет царя; паны радные увязли в посулах и сами не знают, как быть».

Бескоролевье в Польше завершилось в маю 1576, выборами на краковском сейме. К этому моменту польская «демократия» достигла апогея, показав все виды манипуляций, характерных и для более поздних разновидностей этой формы правления.

«Посулы», то есть денежные вливания, помогли представителям шляхты осознать, с кем им связать судьбу. Краков находился под военным контролем сторонников Батория и туда они даже не собирались пускать австрийского кандидата. Литовские делегаты и сторонники Габсбургов на этом сейме отсутствовали.

Свежеиспеченный король Стефан два года потратит на подавление сторонников Габсбургов, которые будут считать Максимиллиана своим законным королем. Город Данциг (Гданьск) будет разгромлен с помощью войск и артиллерии. (Кстати, ни один из авторов, вздыхающих по якобы вольному якобы ганзейскому Новгороду, почему-то не потратил ни слезинки на действительно ганзейский Данциг, павший в крови перед турецким посаженником).

Остаток своей жизни Стефан Баторий проведет в жестокой борьбе против России.

Польша, не способная дать отпор татарским набегам, фактически пользующаяся Москвой для обороны от степных кочевников, сделает всё для сокрушения государства, стоящего барьером между Европой и Азией.

Степень финансовой и информационной поддержки, которая окажет Европа этому османскому ставленнику, будет уникальна для 16 века. А с его ненавистью к Москве будет соперничать разве что шведский король Юхан III, еще один король-русофоб, приведенный к власти умелыми режиссерами, стоящими за сколачиванием антирусской коалиции.

Остается только упомянуть «историка» Янова, придумавшего некий сговор «азиатских деспотий», то есть России и Турции, в 16 веке. Чтоб такое сочинить, Янову пришлось пройти и мимо русско-татарско-турецких войн 16 века, и мимо польско-татарско-турецкого союзов на протяжении всего 16 века, и даже мимо турецкого «кандидата», ставшего польским королем. Впрочем, как говорил генерал Лебедь, «глупость — это особая форма ума».

Неудачи и успехи в борьбе со шведами и поляками

16 февраля 1567 года шведские послы в Александровской слободе заключили с Россией договор о дружбе, союзе и взаимопомощи. Договор был направлен против Польши, вскоре шведский генерал Горн отобрал у поляков Вейсенштейн (Пайде) и Пернов (Пярну).

Карамзин высказывает свое недовольство этим договором и называет «сговором двух тиранов». Шведскому королю, очевидно, досталось за то, что в это время он вел ожесточенную борьбу против собственных феодалов. Заметно, что симпатии верховного историка российской империи отданы польской шляхетской «республике», оттого ему и хочется, чтобы московскому государству было потяжелее.

Впрочем, могущественные силы уже в ту пору позаботились, чтобы у Руси не было долгой передышки. 29 сентября 1568 года в Стокгольме вспыхнуло дворянское восстание, за которым стоял финляндский герцог Юхан (Яган русских летописей). Эрик XIV Ваза был свергнут с престола, объявлен сумасшедшим и заключен в тюрьму. На престол взошел его брат Юхан III, настроенный на тесный союз с Польшей против России. И первым делом новые шведские власти ограбили московских послов. Что говорится, мессидж был послан. У Юхана сразу нашлись и необходимые денежные средства, чтобы ссудить своему шурину, королю Сигизмунду Августу — под залог некоторых польских владений в Ливонии.

По мнению Роберта Виппера, с короля Юхана III начинается возвышение шведской монархии. Юхан и его преемники будут уверенно вести Швецию по пути абсолютизма, агрессии и великодержавия: «Так, на севере вырастает неожиданно противник, запирающий Москве морские выходы, противник странный, который не мог воспользоваться сам промышленной и торговой выгодой, ибо не имел собственной индустрии и не занимался транзитом, но который с успехом исполнял роль тормоза в отношении Москвы, задерживая столь опасный в глазах Польши и Германии культурный рост многочисленного и способного народа русского».