Война и мир Ивана Грозного

Декабрист Н. И. Лорер свидетельствует, что «в Петербурге оттого только такая пустота на улицах, что все углублены в царствование Иоанна Грозного».

Из этого тома русская читающая публика наконец узнает, что русские государи есть «бедствие для человечества».

Вот он момент истины, Курбский, король Стефан Баторий, генерал Понтус Делагарди, хан Девлет Гирей, на которых смерть сотен тысяч русских людей, могут плясать от счастья в своих могилах — они теперь правы. Они — борцы против врага всего человечества.

«В своем уединении прочел я девятый том Русской истории…, — восторженно писал декабрист К. Рылеев Ф. Булгарину. — Ну, Грозный! Ну, Карамзин! Не знаю, чему больше удивляться, тиранству ли Иоанна или дарованию нашего Тацита». Пораженный и вдохновленный Рылеев приложил к письму свою историческую думу-панегирик «Курбский» и стал думать другую думу, о свержении самодержавия.

И, хотя на протяжении XIX века выходили работы, авторы которых пытались понять свершения Ивана Грозного — достаточно вспомнить К. Д. Кавелина, И. Эверса, Е. А. Белова, К. Н. Бестужева-Рюмина, И. Д. Беляева, Н. П. Павлова-Сильванского, однако самые популярные дореволюционные историки находились в фарватере карамзинской «исторической мысли». Карамзин — один из немногих русских историков, труды которых были изданы на Западе, причем почти немедленно.

Среди прочих «достижений» знаменитого придворного историографа — прямолинейный норманизм, слащавое изображение Новгородской феодальной республики и Речи Посполитой в виде оплотов свободы, назойливое применение выспренного этнонима «россияне» даже к раннему средневековью и представление истории России, как «истории Государей», среди которых одни были хорошими, другие плохими. «Хорошие» были те, которые не делали резких движений, уважали Запад и жили в полном согласии с аристократией.

Карамзин принес всю многотрудную жизнь Ивана Грозного в жертву своей концепции просвещенного то есть западноцентричного монарха — ведь его «История государства российского» предназначалась в первую очередь для чтения императором Александром I.

Покушения Ивана Грозного на права аристократов нестерпимы для Карамзина, выступавшего против освобождения крепостных крестьян, чтобы не претендовали они на землю, «которая (в чем не может быть спора) есть собственность дворянская».

Карамзин творит идеологию просвещенного западнического абсолютизма, показывая на примере Ивана Грозного, каким не должен быть русский правитель. Он максимально реализует тезис, что история — это политика, обращенная в прошлое.

И главный читатель Карамзина император Александр I действительно ни в чем не похож на Грозного. Его царство так напоминает польскую шляхетскую олигархо-республику 16 века с господством частного права по отношению к крестьянину и с ориентацией на вывоз дешевого хлеба на западноевропейские рынки.

И, пусть в императорской России нет столичного сейма, но полно сеймиков — местных дворянских собраний. И с шляхетским veto, император Александр так же хорошо знаком, как и польские короли XVI века. Как польских королей обступали всесильные магнаты, так и Александр окружен российской аристократией. Отлично знает «всевластный» император, как наша аристократия умеет «избирать» монархов — с помощью гвардейской руки, сжатой на горле миропомазанника. Сам он, будучи маленьким принцем, участвовал в заговоре, организованном английским посольством и аристократами-душителями, против своего папы, императора Павла.

Ну, зачем тогда ссориться с аристократией, если можно жить счастливо и вместе, и совсем не так как Иван Грозный со своими боярами. И зачем сориться с владычицей морей?

Вот и везут английские суда русский хлеб в Англию, оставляя русского крестьянина полуголодным, а обратно, для услаждения аристократии, «всё, чем для прибыли обильной торгует Лондон щепетильный».

В александрово царствование Россия превратилась в английскую сырьевую колонию наподобие цинского Китая, и продолжительность жизни русского была почти в два раза короче, чем продолжительность жизни финна — и это в одной стране!

В александровой империи Польша, прибалтийские провинции, Финляндия — обласканные привилегиями и вольностями, освобождениями от податей и повинностей — совсем другой мир, чем коренная Россия. Это наш собственный Запад, который так люб западноцентричному царю всея Руси.

В царствование Александра Россия постоянно приносилась в жертву Европе, истекала кровью ради английских интересов, удобряя русской плотью европейские поля, за английские колониальные деньги русские солдаты десятками тысяч гибли под Аустерлицем, Дрезденом, Лейпцигом и так далее. Пока Александр I поддерживал «европейское равновесие», британцы захватывали колонии и океаны.