Война и мир Ивана Грозного

Великий князь Василий III, отец Ивана, был куда менее славен, чем дед Иван III. На время Василия приходятся довольно успешные войны с Литвой, когда была возвращена Смоленская земля и верхнеокские княжества, окончательное присоединение Рязани и Пскова. Однако в его княжение происходит и большое количество набегов, крымских и казанских, крайне опустошительных, особенно на фоне постоянных войн с Литвой.

Бояре против великого князя

Иван IV родился 26 августа 1530. И летописи отмечают, что день был отмечен сильной грозой. Родной брат великого князя Василия, удельный князь Юрий Дмитровский, не приехал на крестины Ивана, состоявшиеся 4 сентября в Троицком монастыре. Причины явного дядиного недоброжелательства вполне понятны — князь Юрий должен был унаследовать престол, если бы Василий умер бездетным.

Удельная система благополучно существует и после «собирания земель», проведенного Иваном III. Он дал уделы пятерым братьям Василия, двое из которых были живы ко времени рождения Ивана IV — Андрей Старицкий и упомянутый Юрий Дмитровский.

Еще во время русско-литовской войны 1507–1508 гг. король Сигизмунд I направил к князю Дмитровскому знатное посольство, в составе которого были литовские магнаты — Пётр Олелькович и Богдан Сапега. Посольство передавало Юрию приветы от короля, называло его королевским «милым братом», и, ни много ни мало предлагало войти в сепаратный союз с Литвой, направленный против великого князя Василия. Добрый король обещал Юрию Ивановичу всестороннюю военную поддержку в случае, если удельный князь решится устранить великого князя и прибрать к рукам московский престол. Долгое время брат Юрий являлся официальным преемником Василия (не было детей у великого князя с его первой женой Соломонией) и, наверное, привык к этой роли.

Тем, что младенец Иван лишает его возможности занять престол, недоволен был и удельный князь Андрей Иванович. В 1532 князь Андрей взял со своей дружиной город Белоозеро, в котором держалась государственная казна, в то же время князь Юрий занял Рязань и еще несколько городов, получив при этом помощь от татар. Литовский сейм, живо интересующийся великорусскими делами, уже стал обсуждать распри в Московском государстве и возможности поживиться за их счет.

Дело в Москве удалось завершить миром, но, вскоре после этого конфликта, 3 декабря 1533 г., Василий III умирает смертью весьма загадочной. Летописи оставили довольно подробное описание его скоротечной болезни, напоминающей сильную интоксикацию — странно, что современные медэксперты так и не попробовали составить свой диагноз.

После кончины великого князя Василия Московская Русь стала входить в смуту. Этот процесс был заторможен только в 1543, а реальный выход из смуты произошел лишь после воцарения Ивана в 1547.

Как пишет С. М. Соловьев: «Умирающий Василий имел много причин беспокоиться о судьбе малолетнего сына: при малютке осталось двое дядей, которые хотя отказались от прав своих на старшинство, однако могли при первом удобном случае, отговорясь невольною присягою, возобновить старые притязания; эти притязания тем более были опасны, что вельможи, потомки князей, также толковали о старых правах своих и тяготились новым порядком вещей, введенным при Василии и отце его… Василий знал, что в случае усобицы и торжества братьев должны повториться те же явления, какие происходили при деде его, Василии Темном, что тогда малюткам — детям его нельзя ждать пощады от победителя… Опасения умирающего сбылись: тотчас после похорон Василия вдове его донесли уже о крамоле».

Уже лет сто пятьдесят наша интеллигенция твердит о вреде «самодержавия». Упорно так долдонит. Меж тем, начиная от удельной Руси, каждый этап аристократической усобицы и аристократического самовластья приносил стране огромные потери, материальные и демографические. Достаточно вспомнить усобицы времен монгольского нашествия, московские феодальные войны середины XV века, Смутное время в начале XVII века, власть гвардейской казармы над престолом в послепетровском Петербурге, февральский переворот 1917, погрузивший страну в кровавейшую из русских смут. «Семибанкирщина» 1990-х. Если посчитать демографические потери от всех этих периодов, то никакие «тираны» с их репрессиями и рядом не стояли, одно лишь только Смутное время сократило население Руси вдвое.

Любая «боярщина» в нашей стране была сверхнасилием над народным большинством ради удовлетворения аппетитов меньшинства, наглого, жадного, говорливого, умеющего облачать свои устремления в блестящую идеологическую форму.

Это справедливо и для XVI века. Верховная власть единого государства и объединеный народ ищут поддержки друг друга в системе, которую некоторые исследователи называют «демократическим самодержавием». Паразитический слой феодальной знати, уже не нужной ни государству, ни народу, пытается эту систему разрушить, а государство и народ сделать орудием своего эгоизма.