Война и мир Михаила Тухачевского

правительства и о замене органов власти на территории, занятой частями Красной Армии, на революционные комитеты »45.

Фактически большевики попытались через Польревком совершить внутренний политический переворот. Иосиф Уншлихт заявил:

«Поднимая боевой дух, обучая и просвещая подчиненные вам части Красной Армии, вы должны помнить, что захват Варшавы не является нашей конечной целью, а лишь только исходным пунктом на пути к действительно великой цели — европейской революции, революции всемирной»46.

Польревком сослужил дурную службу Москве, фактически дезинформировав руководство страны и РККА, характеризуя внутриполитическую ситуацию в Польше. Оценки отличались чрезмерным преувеличением революционной готовности масс. Так, 6 августа Дзержинский в своей телеграмме на имя В. И. Ленина сообщал, что «буржуазия чувствует себя бессильной», «армия, кроме повстанцев, разваливается, дезертирство огромное», выражая уверенность в быстром создании пролетарской польской Красной армии. Даже 17 августа, когда польские войска уже вели успешное контрнаступление, Дзержинский оптимистично информировал Ленина о том, что «польские крестьяне безучастно относятся к войне, уклоняются от мобилизации, варшавские рабочие ожидают прихода Красной Армии»47. Иллюзии по поводу ситуации в Польше наложили свой отпечаток и на действия РВС. Основываясь на информации Польревкома, РВС принимал решения о наступ лении на Варшаву, полагая, что население в массе своей поддержит наступавших. Практика показала обратное:

не только 100% подлежащих мобилизации в регулярную армию приходили на призывные пункты — создавались добровольческие отряды.

Тухачевский, анализируя в 1923 году польскую кампанию, был вынужден признать субъективность восприятия польскими коммунистами объективной ситуации:

«Положение в Польше… рисовалось в благоприятном для революции свете… Многие польские коммунисты считали, что стоит только нам дойти до этнографической польской границы, как пролетарская революция в Польше станет неизбежной и обеспеченной»48.

Политорганы Красной армии совместно с польскими коммунистами создавали Советы, отряды польской милиции.

В середине августа началось формирование польской Красной армии, впрочем, весьма малоуспешное. Одновременно со вступлением войск под командованием Тухачевского на польские земли польские коммунисты начали призывать солдат Войска Польского к невыполнению приказов командования, склонять их к переходу на сторону Красной армии49. В обращении к «Польским рабочим, крестьянам и легионерам», распространенном на территории, занятой советскими войсками, говорилось:

«Мы призываем вас переходить к нам — в лагерь Красной Армии, переходить с оружием; если невозможно, то без оружия. Вы будете встречены, как братья. Переходите к нам. В одиночку или целыми частями, с оружием или без оружия, переходите под верную, надежную братскую защиту рабоче–крестьянской армии»50.

Неудачи в Спа и на фронте привели к отставке кабинета Грабского, и 24 июля начало работу новое коалиционное правительство национальной обороны под руководством Винцента Витоса. Оно, как и предыдущее, поставило главной целью остановить наступление Красной армии и подписать мирный договор на выгодных для Польши условиях, предполагающих сохранение ее сильно расширившихся, как уже упоминалось, к 1920 году границ.

Единственная партия, оппонировавшая курсу правитель ства, — Коммунистическая рабочая партия Польши. Одновременно с критикой прежнего правительства усилилась и критика главного командования Войска Польского и, соответственно, самого главы государства — Пилсудского.

В связи с этим начальником Генерального штаба под давлением Антанты был назначен генерал Тадеуш Розвадовский, только что вернувшийся из Спа. Розвадовский был креатурой маршала Франции Фердинанда Фоша[ 24 ], председателя Военного совета Антанты. Таким образом еще более усилилась позиция постоянной военной миссии Антанты, которую в должности советника Главнокомандующего Войска Польского возглавлял генерал Максим Вейган, начальник штаба Фоша51.

Фош был в равной мере ненавистен и России — как глава Антанты и протагонист Версальских соглашений, не признаваемых большевиками, и Германии — также по причине унизительного для нее версальского мира и явной антигерманской позиции в Рапалло. (Этому маленькому городку впоследствии суждено было стать родиной порожденного Версалем и «Чудом на Висле» военно–политического союза Советской России и догитлеровской Германии.) Именно Фош на Версальской конференции 1919 года потребовал усиления Польши в противовес России. И об этом Советы помнили.