Война и мир в твиттере

Сиалия

«Но, если честно, я делаю их постоянно, просто 24/7».

Волк

«Мои родители сейчас немного не в восторге от меня. По крайней мере папа точно. Мне кажется, мама тайно меня поддерживает, но не может переступить через родительскую солидарность».

Сиалия

«И за что же ты впал в немилость?»

Волк

«Да как обычно. Продавал тяжелые наркотики. Вступил в секту. Открыл подпольный бойцовский клуб для подростков, только по его правилам ты ДОЛЖЕН говорить о нем[18]. Даже не знаю, чего родители не могут от меня отстать».

Сиалия

«Серьезно. Секта – это большое обязательство. Им следует проявить больше уважения».

Сиалия

«Но я понимаю тебя. Я тоже сейчас испытываю родительское давление».

Волк

«Из-за колледжа?»

Сиалия

«Хах. Если бы».

Волк

«Вступление в бойцовский клуб делу не поможет?»

Сиалия

«Сейчас, когда ты сказал об этом…»

Сиалия

«Эх, я даже не знаю. Иногда мне кажется, у нас с мамой совсем разные представления о том, что мне следует делать со своим временем и жизнью в целом».

Волк

«Да. Представляю».

Волк

«У меня примерно та же проблема с родителями».

Сиалия

«И чем ты хочешь заниматься?»

Сиалия

«Ха-ха, звучит так глупо. Типа, “Кем ты станешь, когда вырастешь?”, но, мне кажется, это вполне подходит к нашей ситуации, правда?»

– Тебе лучше отложить телефон, пока отец тебя не увидел.

Я подскочил.

– Господи, мама, ты как гребаный ниндзя.

– Бывшая балерина, но комплимент засчитан, – криво усмехнулась она. Она вытянула телефон у меня из рук. – Думаю, ты уже достаточно дел натворил для одного дня.

Справедливо. Я мог оттягивать возвращение домой тренировкой и сымпровизированной прогулкой с Пеппер, но это не избавило меня от папиных лекций о высоких материях. Он даже не ждал, пока я поднимусь по ступенькам в нашу квартиру над кулинарией – он просто показал большим пальцем в сторону подсобного помещения. Сейчас мы там готовим ингредиенты для сэндвичей между сменами или делаем домашнее задание в часы затишья. Но все чаще оно используется в качестве папиного лектория.

И самой неприятной частью этой лекции была ее причина – я не сделал ничего серьезного, в отличие от многих моих сверстников: не угонял байк, как это сделал наш сосед сверху, и меня не ловили в парке за употреблением наркотиков, как одну из наших постоялиц, например. Я просто опубликовал этот тупой твит.

– Ты же прекрасно знаешь, что мы далеки от такого ведения дел. – Отец так редко отчитывает меня, что наблюдать за его попытками выглядеть грозно было просто забавно. – Мне вообще не нравится, что у нас есть аккаунты в «Твиттере» и «Фейсбуке».

– А как иначе люди узнают о нас? – спросил я его в миллионный раз.

– Так же, как они это делали последние шестьдесят лет. При помощи живого общения, а не ваших интернет-наживок.

У меня в голове не укладывалось, как мой отец может выглядеть настолько молодо и модно, что некоторые покупатели принимают его за нашего старшего брата, но при этом быть таким отсталым и упрямым в отношении социальных сетей и интернета. Говоря начистоту, наша еда настолько восхитительна, что она просто обязана появляться в этих глупых кулинарных обзорах и вирусных видео с едой. Я буквально видел, как у людей слезы на глаза наворачиваются от восхищения, когда они откусывают наши сэндвичи. Просто уму непостижимо, как сыр в наших сырных тостах может так таять во рту. Нам бы всего несколько хороших постов в «Инстаграме», несколько грамотных твитов…

Людям давно пора вылезти из пещеры неведения навстречу нашим сэндвичам, это уж точно.

Но я не могу сказать это отцу в лицо. Наши родители считают, что мы с Итаном не в курсе, что дела у нашей кулинарии идут не очень, и занимаются финансовыми вопросами только тогда, когда нас с Итаном нет в поле зрения, и я знаю: это одинаково связано как с гордостью отца, так и с его желанием защитить нас. Но пренебрежение моими идеями делает ситуацию только хуже.