Война и мир в твиттере

Вот черт. Чем Ракер печально известен – помимо его отвратительной коллекции узорчатых штанов, которую даже местный секонд-хенд сжег бы на заднем дворе, – так это своей командой доносчиков. Я не знаю имен, но у меня есть некоторые догадки, а именно – Пуджа Сингх и Пеппер Эванс, две выпускницы, которые постоянно молча борются за власть и признание в классе, а также несколько ребят из команды по гольфу, которые выглядят слишком тихими и оттого подозрительными, потому что… что ж… из-за гольфа. Я не знаю, предлагает ли Ракер их команде дополнительные привилегии или более высокие оценки, но среди них всегда есть как минимум трое агентов, способных заложить остальных. Итан зовет их «пташками», совсем как один чувак из «Игры Престолов», но я думаю, что «полные придурки» им подходит больше.

Пол наклонился ко мне.

– Это все больше напоминает «1984».

Я старался не смотреть на него прямо. Наша классная, миссис Фэрчайлд, любит тишину. Лично я считаю, это потому, что большую часть времени она страдает от похмелья, что прекрасно можно понять. Если бы мне пришлось работать с подростками в период полового созревания, у каждого из которых имелись бы платиновые кредитки, я бы тоже каждый день закупался в алкогольном отделе ближайшего супермаркета.

– В точку.

Затем открылась дверь, и в класс влетела Пеппер Эванс собственной персоной. Единственная причина, по которой я могу сказать, что она не робот, – это то, что она капитан команды по плаванию, а я не замечал горящих электрических схем, когда она заходит в бассейн. Все остальное указывает на то, что она продукт Скайнета[13]: Пеппер лучшая в классе, ее средний балл заставляет рыдать простых смертных, и она никогда, вообще никогда не опаздывает.

А это значит, раз она вошла в класс спустя пять минут после звонка, на это могла быть только одна причина.

– Итак? – спросил я, как только она опустилась на стул рядом со мной. Она либо не услышала меня, либо сделала вид, что не слышит. – Сколько?

Пеппер едва повернулась в мою сторону. Ее лицо полыхало под веснушками, а взгляд уперся в доску, где миссис Фэрчайлд без особого энтузиазма писала о волонтерской работе, которая будет длиться до конца этой недели.

– Сколько чего? – процедила она сквозь зубы, заправляя отросшую челку за ухо. Через секунду она опять упала ей на лицо, словно занавес из волос, с которым ей, кажется, никогда не удастся справиться.

– Сколько человек ты уже заложила Ракеру?

Она едва заметно нахмурилась, ее бровь слегка приподнялась. Меня странным образом удовлетворяет любая ее реакция – словно машина в Chuck E. Cheese’s[14] в Гарлеме сломалась и выдала несколько дополнительных билетиков. Я наклонился к Пеппер, на мгновение забыв о дурном нраве миссис Фэрчайлд.

– И что он тебе предложил? – спросил я. – «Отлично» за все промежуточные экзамены?

Она сжала губы, но ее тело осталось неподвижным. У Пеппер была невероятная способность сидеть как статуя. Я бы не удивился, если бы узнал, что на нее в парке садятся голуби.

– В отличие от тебя, – сказала она, – мне не нужна ничья помощь с оценками. – Хотя она едва шевелила губами, слова были произнесены четко.

Я с фальшивой обидой положил руку на сердце.

– Ты думаешь, я дурак?

– В прошлом году я видела, как ты смешал «Кул-Эйд»[15] с водой из бассейна и выпил. Я знаю, что ты дурак.

– Это было на спор.

Она изогнула свою аккуратную бровь, прежде чем переключить все свое внимание на тетрадь. Я усмехнулся и тряхнул головой. На самом деле я ничего против Пеппер не имею. Она одна из немногих, иногда даже не глядя, может отличить меня от брата.

Что, между прочим, не так уж и легко для робота.

Но в то же время это немного пугает. Даже люди, с которыми мы вместе в садик ходили, путают нас, а она пришла из ниоткуда и сразу разобралась что к чему. Порой на первом году старшей школы я замечал, как она пялится не только на меня – на всех. Тогда мы все находились в неловкой стадии полового созревания, когда мы прикидываемся, что не замечаем друг друга, но Пеппер активно и без тени смущения разглядывала нас, словно изучала всех, чтобы потом подогнать себя.

Я до сих не могу понять, что именно было странно – сама Пеппер с ее пронзительно глядящими на меня голубыми глазами или тот факт, что меня просто кто-то заметил. Но я скучал по этому ощущению странности, когда все закончилось – примерно через месяц она стала такой же, как все вокруг: зацикленная только на своих оценках и экзаменах и не видящая дальше своего носа.

Возможно, поэтому я и дразню ее больше, чем остальных примерных ребятишек – дурацкие клички, шуточки, случайно пинаю ее стул. Потому что скучаю по тому вниманию, что получал от нее. Я знаю: она была другой. Она так же не подходит этому месту, как и я.