Война и наказание: Как Россия уничтожала Украину

В реальности предсказание Войновича о слиянии церкви, КГБ и государства, да еще и попытке создать империю в солженицынском духе сбудется чуть позже — при Путине, как раз в 2020-е. А в 1994-м возвращение Солженицына совсем не такое впечатляющее. Никаких толп по ходу следования его поезда не наблюдается, жителей России приезд лауреата Нобелевской премии оставляет равнодушными.

Тем временем новые демократические власти Петербурга зазывают на родину другого изгнанника — Иосифа Бродского. Мэр Анатолий Собчак присваивает Бродскому звание почетного горожанина — документы готовит первый вице-мэр Владимир Путин. Собчак летит в Нью-Йорк, встречается там с Бродским и приглашает его в Петербург. Бродский обещает подумать. Но возвращаться не торопится — новости с родины ему совсем не нравятся.

В 1995 году польский журналист и правозащитник Адам Михник, один из основателей «Солидарности», берет у Иосифа Бродского большое интервью о политике. Он знает о любви Бродского к польской культуре и о том, как поэт в 1980-е поддерживал «Солидарность». Но интересуется тем, почему Бродский никогда не был диссидентом и не боролся против диктатуры. «Я хочу сказать, что никогда не опускался так низко, чтобы кричать „Долой советскую власть!“», — говорит Бродский. «Та власть никогда не была для тебя проблемой — тебя она не интересовала», — уточняет Михник. «Чистая правда. Но именно это, может, и явилось самым большим вызовом по отношению к власти. В лучшем случае власть была темой для острот и анекдотов. Но относиться к ней всерьез… Было ясно, что является воплощением зла. Все было абсолютно ясно — ни у меня, ни у моих знакомых не было и тени сомнений. А если все-таки какие-то тени у моего поколения и были, то лишь до 1956 года. Тогда все стало окончательно ясно. В 1956 году мне было шестнадцать лет. И с тех пор у меня не осталось никаких иллюзий».

Солженицына в интервью тоже обсуждают. «В ХХ веке идея народа как носителя некоей истины — попросту уровень детского сада, — полагает Бродский. — То, что говорит Солженицын, — монструозная бредятина. Как политик он полный нуль. Обычная демагогия, только минус изменен на плюс». Михник не верит: «Но у него очень глубокие корни в российских традициях». — «Осторожно с этими традициями. Им едва лишь 150 лет», — напоминает Бродский.

Бродский и Солженицын бок о бок прожили в США на протяжении почти 20 лет, но ни разу не увиделись. Их разделяет не только стилистическая, но и идеологическая пропасть.

Михник никогда не читал стихотворения Бродского «На независимость Украины» — потому что оно не было опубликовано. Поэтому он спрашивает только про свою родину: «Скажи, поляки должны бояться России?»

«Сейчас уже нет, — отвечает Бродский в 1995 году. — Думаю, что как великая держава Россия уже закончилась. У России нет будущего в качестве государства, оказывающего действенный нажим, во всяком случае силовой нажим, на своих соседей. И еще долго у нее не будет такой возможности. Территория России будет уменьшаться. Не думаю, что с ее стороны могла грозить военная или политическая агрессия. Есть, правда, демографическая угроза. Для Польши. В общем, думаю, вы можете встать и выйти из-за игрового стола. Все закончено».

Через несколько месяцев после этого разговора, в январе 1996 года, Бродский умрет от инфаркта в Нью-Йорке, так и не побывав в России.

В 2022 году, после вторжения России в Украину, я найду Михника, специально чтобы обсудить с ним Бродского и его стихи про независимость Украины. Он будет оправдывать своего покойного друга: «Бродский не был великорусским шовинистом — это абсолютно нет. Но он не чувствовал эмоции украинцев, которые думали, что они не русские. И эта проблема есть и сегодня: многим русским непонятно, как перестроить свой тип великоимперского мышления на тему Украины».

Днепропетровские и донецкие

Став президентом, Леонид Кучма продолжает экономическую политику своего предшественника. Он более опытный хозяйственник, чем Леонид Кравчук, но и он бывший член компартии, да еще руководил оборонным предприятием — в СССР таких, как он, называют «красными директорами». Кучма тоже не готов пустить в страну иностранных инвесторов и продать им крупнейшие предприятия — это противоречит его убеждениям. Зато он верит в силу старых советских менеджеров — других «красных директоров». В результате формируется новая экономическая система, при которой вся украинская экономика переходит в руки олигархов. Борьба за собственность сопровождается криминальными войнами.

Так, вечером 15 октября 1995 года на стадионе «Шахтер» в Донецке начинается матч местной футбольной команды против «Таврии» из Крыма. На трибунах около двух тысяч человек. Игра идет уже пять минут, когда на стадионе появляется владелец «Шахтера» Ахать Брагин. Он идет на свою трибуну, и в этот момент происходит взрыв. «Взрыв страшной силы, как во время войны» — так опишет его пожилой спортивный журналист, помнящий Вторую мировую.